Джемма успела рассказать, что тис был посажен в честь рождения Филиппа Сидни и поначалу назывался деревом Аполлона. Второе название появилось, когда ствол дерева покорежился от старости. На это Снежко цинично пробормотал что-то насчет того, что все Аполлоны к старости напоминают чертей, за что заслужил подзатыльник от Яси.
Выяснилось, что замок обожают киношники. Волшебную атмосферу средневекового поместья использовали и Франко Дзефирелли для своей «Джен Эйр», и режиссер фильма «Элизабет», повествующего о жизни короля Генриха Восьмого.
Джемма уверенно вела друзей за собой. Легендарный тис возвышался посреди зеленого газона, величавый и огромный, как император. Время изменило его, но не настолько, чтобы его невозможно было узнать. Это было то самое дерево с таинственной миниатюры, под которым отдыхал юный Роджер Рэтленд. Широкие ветви шатром простирались над поляной, в самом деле похожие на крылья. В извилинах коры угадывалась и дьявольская морда с широко разинутой пастью-дуплом.
– Камень может быть только в дупле, – уверенно заявил Снежко.
– Сомневаюсь, – покачала головой Аня, скептически разглядывая огромную расщелину. – Дупло настолько бросается в глаза и так легкодоступно, что камень, будь он там, давно обнаружил бы первый же любопытный мальчишка.
– Но парк и дерево охраняются, – упирался Саша.
– Так было не всегда.
– И где же он, по-твоему? – прищурился Снежко.
– Не знаю, может, у корней? Вон они какие извилистые.
В ответ Снежко лишь возмущенно фыркнул.
– Проверить, конечно, можно, – примирительно сказал Макс, – но сомневаюсь, что нам позволят устраивать здесь раскопки.
– Да тут сто раз все копано-перекопано! Вот оно, дерево. А дальше что? – развел руками Макс.
– Эй! Вы чем там занимаетесь? – неожиданно раздалось откуда-то справа. Голос мог бы быть грозным, если бы не выдавал преклонный возраст своего обладателя.
Все завертели головами, но никого не увидели.
– А ну, вылазь из засады! – прикрикнул Макс. В ответ кусты затрещали. И под аккомпанемент кряхтения и воркотни на поляну выкатилась… деревянная тачка.
Вслед за тачкой из кустов выпал старичок в форменном комбинезоне садовника и криво приколотым бейджиком с именем Киддл. Близко посаженные глазки садовника, которые смотрели на нарушителей без всякого одобрения, разделялись кривым носом, сломанным задолго до того, как он попал в этот джентльменский набор. Более всего старик напоминал гнома, только совершенно лысого. Голый череп отсвечивал в лунном свете. Гном кашлянул в кулак и спросил:
– Что вы тут делаете?
– Как что? – изобразил Макс удивление. – Любуемся, так сказать, экспонатом.
– Парк давно закрыт, – не дал себя одурачить тот. – Как вы сюда попали? Незаконное вторжение!
С этими словами гном продемонстрировал большой желтый свисток, который болтался у него на шее на ленточке. Намек был понят правильно, и друзья заволновались.
– Слышь, старик, может, тебе денег дать? – миролюбиво поинтересовался Снежко.
– За что? – прищурился садовник.
– За незаконное вторжение, к примеру.
– Не положено.
– Еще за информацию, – поспешно вставила Анна.
– Вы меня оскорбляете! – воскликнул гном с пафосом и снова схватился за свой свисток. – Просто из любопытства, – сказал старик совсем другим голосом, – на какую сумму вы намерены меня оскорбить?
Макс не сдержался и прыснул. Остальные вздохнули с облегчением. Вопрос решился неожиданно легко, хотя и далеко не дешево. «Оскорбленный» по полной программе мистер Киддл сделался разговорчивым, и это оказалось полезным, так как работал он при замке с детских лет, вызубрив все байки и легенды, связанные с этим местом. Он подтвердил, что изначально дерево посвящалось Филиппу Сидни, но позже было переименовано за уродливый вид, однако добавил, что когда-то этот тис был любимым деревом дочери поэта, племянницы графини Пембрук.
– Это он Елизавету, что ли, имеет в виду? – шепотом поинтересовался у Снежко Макс. Тот переадресовал вопрос садовнику и получил горячее подтверждение.
– «Замужняя вдова» – вот как ее называли. Супруг ее был мужем только на бумаге. Бедняжка пряталась здесь от молвы, а в конце концов наложила на себя руки.
– Она жила вместе с теткой, графиней Пембрук? – поинтересовалась Яся.
– Нет, мэм. Одна.
– Но почему здесь?
– А где же? Ведь она здесь выросла. Все детство провела. Вот и искала тут утешения. Замужняя-то жизнь у нее – сплошь мука и каторга.
– Хороша каторга – во дворцах да на балах, – усмехнулся Макс.
– И Рэтленд вовсе не монстр, – поддержала его Анна. – Талантлив, красив, умен. А что в постели не силен, так с кем не бывает? Опять же, родственники Елизаветы его одобряли.
– Так то родственники! Сама-то девица о другом мечтала.
– Вот это новость, – насторожилась Анна.
– Это вы о ком, милейший? – строго спросил Макс. Старик вдруг оробел, поняв, что сболтнул лишнее, но было поздно. На него насели со всех сторон, и деваться бедолаге было некуда.
– Ну чего пристали? – отбивался он. – Ничего такого в этом нету. Был у девчонки воздыхатель. Еще до Роджера. Но все меж них было прилично. Охи-вздохи, серенады – и только. Последний раз они аккурат под этим деревом повстречались. Тогда и обменялись прощальным поцелуем. Елизавета поцеловала кору дерева, а он – следом.
– Фу, как негигиенично, – фыркнула Джемма. – И никакого кайфа.
– Много вы, молодежь, понимаете, – укорил ее старый садовник.
– А как звали этого поклонника? Или история об этом умалчивает? – спросила Анна с интересом.
– Почему умалчивает? – обиделся Киддл. – Его имя известно всей Англии. Это Джон Донн.
– Не помню, чтобы нам попадалось это имя, – наморщила лоб Ярослава Викторовна. Анна согласно кивнула.
– Это один из известных поэтов того времени, – подсказал всезнающий Снежко.
– Именно так, – закивал садовник. – Он Елизавету до самой смерти боготворил.
– Своей или ее? – быстро спросила Анна.
– Своей. Он надолго пережил ее и завещал похоронить себя вместе с ее подарком.
– Что за подарок? – заинтересовался Саша, надеясь, что речь идет о Черном бриллианте. Старик его разочаровал. Оказалось, что речь идет всего лишь о браслете, сплетенном из ее волос.
– А можно подойти к дереву поближе? – спросил Снежко.
– Валяй, – раздобрился Киддл. – Только смотри, чтобы дьявол тебе не подмигнул.
– Как это? – притормозил Сашка.
– Просто. Рожа эта, говорят, заговоренная. Иногда выбирает жертву и того, подмигивает. И тот, кто это увидит, уже не жилец.
