Влад, чуть замедлив шаг, фыркнул и со злостью проговорил:
— Какой-то гад шляется по отелю и убивает постояльцев. Связи с «большой землей» нет. Мобильники молчат. Кто-то хорошо подготовился, вам не кажется?
— О чем вы? — не понял Коренев.
Влад кивнул подбородком на хозяина отеля:
— О нем. Неужели вы думаете, что обошлось без него?
Грач сунул в рот трубку и небрежно проговорил:
— Что за глупые мысли? Я понятия не имею, что здесь происходит.
— Да ну? — Влад холодно усмехнулся. — Лично я так не думаю.
— Успокойтесь, Влад, — примирительно сказал Егор. — Грач скорее продаст душу дьяволу, чем бросит тень на репутацию отеля. Он бизнесмен.
— А может, уже продал? — Влад с ненавистью посмотрел на Грача. — Эй, жид, сколько он тебе заплатил за наши жизни? По тридцать сребреников за голову?
— Перестаньте, — оборвал его Даня. — Как вам не стыдно?
Влад перевел гневный взгляд на мальчика.
— А ты вообще заткнись, щенок! — рявкнул он.
Данил опустил голову и взглянул на танцора исподлобья.
— Вы ведете себя как истеричная девчонка, — сказал он и отвернулся.
Лицо Влада окаменело.
— Что ты сказал? — Влад растянул губы в усмешке. — Вижу, отец не научил тебя вежливости. Придется сделать это за него. Сейчас… — Влад двинулся на мальчика, расстегивая на ходу ремень. — Сейчас я тебя поучу… Сейчас…
Даня, продолжая угрюмо смотреть на танцора, попятился к стене.
— Сейчас я тебе покажу, как хамить взрослым… — приговаривал Влад, наступая на мальчика.
— Перестаньте! — громко и четко произнес у Влада за спиной Коренев.
Влад остановился. Пару секунд он просто стоял, затем медленно обернулся. — Что?
— Оставьте мальчика в покое, — сказал Коренев. — Мало вам других забот?
— Вы за него заступаетесь? — Влад быстро облизнул губы кончиком языка и нервно усмехнулся. — Вы трое неплохо спелись. Кажется, я начинаю понимать… Это у вас такая игра, да? Может, подскажете: по каким правилам я должен играть, чтобы выжить?
Егор начал терять терпение.
— Перестаньте кривляться, — неприязненно произнес он. — Мы все в одной лодке. И, если хотим дожить до утра, должны держаться вместе.
Влад повернулся к Кореневу всем корпусом.
— Перестать кривляться? — Он усмехнулся. — А если не перестану? Что ты сделаешь, а?
Егоров положил пальцы на рукоять ножа. Влад покосился на нож и натянуто улыбнулся.
— Расслабься, парень. Это шутка. Я пошутил, ясно?
Несмотря на миролюбивый тон, глаза его говорили: «Ничего, ничего. Оружие не всегда будет у тебя под рукой. Я терпеливый, подожду». Коренев умел читать по глазам и вместо того, чтобы расслабиться, крепко обхватил рукоять ножа пальцами и даже слегка выдвинул его из ножен.
Грач заметил это движение и, вынув изо рта трубку, сухо произнес:
— Парни, мы все нервничаем. Но мы не должны обвинять друг друга. Это самое последнее дело. Мы все в дерьме. Вместо того чтобы топить друг друга, нам нужно придумать, как из этого дерьма выбраться.
Влад угрюмо молчал. Коренев выждал несколько секунд и, с явной неохотой убрав пальцы с рукояти ножа, проговорил:
— Влад, как только вы придете в себя, я дам вам оружие. Но если вы еще раз заговорите таким тоном… Короче, я сумею приструнить вас.
Влад вызывающе усмехнулся, но, наткнувшись на взгляд Егора, быстро стер улыбку с лица.
4
Альберт сидел в кожаном кресле Грача и пил коньяк из бутылки, которую принес с собой из гостиной. На душе было погано. До минувшей ночи Альберт никогда никого не убивал. И уж тем более не закапывал в лесу. Стоило Альберту опустить веки, как перед глазами у него вставало мертвое лицо бухгалтера Балоги. Бледное, синюшное, осунувшееся. Он никак не мог выкинуть из головы взгляд мертвых глаз. Он видел их везде. На обоях, на шторах, на крышке стола, на собственной ладони. Глаза эти смотрели не с ненавистью, злобой или укором. Они просто смотрели, и этого было достаточно, чтобы свести Альберта с ума. Пожалуй, если бы не выпивка, он бы действительно рехнулся.
Такая чувствительность стала для Альберта открытием. До сих пор он думал о себе как о жестком парне: ему абсолютно плевать на чужие жизни, он палец о палец не ударит ради дела, которое не сулит внушительной прибыли.
Но суровый ковбой на поверку оказался чувствительной барышней. Как это понять? Разве он, Альберт Алмазов, слабак? Или трус?.. Однажды, лет пять назад, он пришел на помощь девушке, которую пытались изнасиловать трое подонков. Ведь не струсил же тогда!
А что, если просто выбрал неправильный путь? Ему уже за тридцать, а он до сих пор не преуспел. Не значит ли это, что он тратит время совсем не на то, что предначертано судьбой?
«Что же мне теперь? Учителем математики пойти? — с горькой усмешкой думал Альберт. — Или вернуться в танцзал? Раз-два-три… Раз-два-три…»
Альберт поморщился и отхлебнул из бутылки. Только не это. Все, что угодно, но только не это. Вернуться к исходной точке? Признать, что последние десять лет были прожиты впустую? Это было выше его сил. Альберт устало прикрыл веки. Будь что будет, решил он. Главное сейчас — выбраться. А там… Он обязательно что-нибудь придумает. И что-нибудь сделает со своей распроклятой жизнью.
На стене кабинета висела репродукция картины Каспара Давида Фридриха «Путник над морем тумана». Там, на вершине горы, спиной к комнате стоял мужчина в черном сюртуке. За плечами у него была котомка, в руке он сжимал посох. Волосы мужчины развевались на ветру. Перед ним до самого горизонта расстилалось безграничное море тумана.
Анне Умновой было немного не по себе от этой картины. В тумане могли скрываться неведомые чудовища, ужасные порождения преисподней, готовые в любой момент выскочить из тумана и разорвать заблудившегося путника в клочья.
— Дурацкая картинка, — сказала Ева, проследив за взглядом Анны. Она сидела в кожаном кресле, закинув стройные ноги на стул. — Это ведь ад?
Анна посмотрела на нее слегка удивленно.
— Почему вы так решили?
Ева хмыкнула.
— Ну, это же видно. Парень откинул копыта, но пока сам этого не понял. Стоит и пытается сообразить, что его ждет в этом тумане. А там — самая настоящая преисподняя!
Анна поразилась созвучности слов Евы ее собственным мыслям.
За окном кабинета сверкали молнии, и блестящие стрелы были видны через узкие зазоры в ставнях. Оконные стекла дрожали от раскатов грома. Ева встала с кресла и подошла к серванту.
— С ума сойти, в какое дерьмо я тут вляпалась, — проворчала она. Затем открыла дверцу серванта, и глаза ее вспыхнули: — Ого! Да тут полно выпивки! — Ева покосилась на Анну: — Выпьешь со мной?
