«Может быть, я умер?» — подумал вдруг Лавр. Он поднял тесак и провел лезвием по основанию левой ладони. Из пореза выступила кровь, и Лавр улыбнулся. Все в порядке, он по-прежнему жив. Хотя и это теперь не имеет особого значения.
Проклятая девчонка убежала от него. Ну, ничего. Это даже хорошо. Было бы большой ошибкой убить ее сразу. Мысль о мучительной и неминуемой смерти должна вымотать ее, довести до сумасшествия, заставить саму искать смерти. Это будет справедливо.
Этого хотела бы Мария.
Перед глазами Лавра, похожими на светлые стеклышки, воткнутые в кусок обугленного мяса, стали всплывать лица постояльцев отеля.
Теперь он отомстит им. Отомстит за боль, которую испытала Мария.
Они будут корчиться у его ног и умолять о пощаде. О нет, он не станет убивать их быстро. Он даст им время прочувствовать смерть, иначе какой же прок в мести?
Мария будет им довольна. Лавр улыбнулся и, стиснув в пальцах рукоять тесака, заковылял по коридору.
4
Если вдуматься, Анна прожила довольно нелепую жизнь. Однако до сих пор она и не подозревала, насколько сильно дорожит даже такой жизнью.
Ей вдруг стали приятны цвета, запахи, формы окружающей ее мебели. Теперь, столкнувшись с запредельным ужасом, не имеющим цвета, формы и даже самого права на существование, Анна готова была весь остаток жизни потратить на пассивное созерцание. Никакой беготни, никаких неотложных дел. Просто смотреть, пробовать, трогать — на это не скучно потратить жизнь. Главное — жить!
Кто же это сказал… какая-то поэтесса?.. «Главное — родиться, а остальное приложится». Теперь Анна готова была благодарить Бога за один лишь факт своего существования.
Анна прерывисто вздохнула. Ее вдруг потрясла вся абсурдность ситуации. Они находятся в отеле, расположенном в уединенном месте, отрезанном бурей от остального мира. По коридорам бродит некто или нечто, безжалостно убивающее постояльцев и служащих. Как она могла вляпаться в такое дерьмо? И почему именно она?
Из груди Анны вырвался тихий стон, и она сдавленно пробормотала:
— Что я здесь делаю?
— Полагаю, то же, что и мы, — ответил Коренев. — Пытаешься спастись. Не знаю, что за дьявольская сила орудует здесь, но сдаваться я не намерен. Нужно уходить отсюда. И как можно быстрее.
— Ураган, — напомнил Грач. — Дороги размыты.
— И все-таки мы обязаны попробовать.
Грач нахмурился.
— Как хотите, — сказал он. И угрюмо добавил: — Хотя, на мой взгляд, смерть не такая уж плохая штука. Вообще все, что происходит в отеле, похоже на возмездие.
— О чем вы? — не поняла Анна.
— В одном из ваших романов написано, что кошелек богача сшит из человеческих слез. Скажите мне: таким ли безупречным был ваш путь? Неужели на этом пути вы ни разу не поступились принципами, не пошли на поводу у зла, не вступили в конфликт с собственной совестью и после непродолжительной борьбы не задвинули ее в угол, как старый сломанный стул?
Грач перевел взгляд на Коренева.
— Мы все, и вы, и я, и она, заслужили ада — своей жестокостью, бесчувственностью, порочностью. Я плохо вас знаю, но я могу судить об этом по себе. Одному лишь дьяволу известно, на что мне пришлось пойти, чтобы открыть этот отель.
— Красивые слова, — сухо сказал Егор. — Я допускаю, что мы с вами оба — страшные грешники. Но я не позволю детям и этой женщине страдать за наши с вами грехи.
— Я совсем не имел в виду, что они…
— Вот и хорошо, — оборвал хозяина отеля Коренев. — Значит, вы больше не будете об этом долдонить. А если вам в голову приходят тоскливые и дикие мысли, держите их при себе.
— Вы правы. В следующий раз я так и сделаю. — Грач отвернулся и сунул в рот потухшую трубку.
Несколько секунд они шли молча. Потом Анна взглянула на хозяина отеля и тихо проговорила:
— Рувим Иосифович, можно вас спросить?
— Спрашивайте, — разрешил тот.
— Почему вы постоянно носите перчатки?
— Семь лет назад я решил начать свой бизнес. Открыл небольшой книжный магазин. Время было жестокое. Я успел проработать всего неделю, когда ко мне пожаловали гости. Они надели мне на голову мешок и отвезли за город. Когда мешок сняли, я понял, что нахожусь в каком-то гараже. Руки у меня были связаны, а сам я сидел на стуле.
Грач раскурил трубку и продолжил:
— Целые сутки бандиты учили меня жизни. Суть заключалась в том, что я не хозяин жизни, каким себя возомнил, а всего-навсего «вонючий комерс». И что такому ничтожному существу, как я, не выжить в мире без сильных друзей. Бандиты предложили мне свою дружбу и потребовали за это пятьдесят процентов выручки. Я отказался. Бандиты обиделись. Они избили меня до полусмерти и оставили помирать в этом гараже. Однако я сумел добраться до паяльной лампы, которой они прижигали мне спину, чтобы сделать меня сговорчивее. Я пережег веревку, стягивающую мне руки. И, разумеется, пострадали руки. Вот и вся история.
Грач замолчал. Молчала и Анна. «У каждого взрослого человека в прошлом есть своя трагедия, — подумала она. — И эта — далеко не самая страшная».
* * *
Настя сидела на полу, обхватив колени руками, и отрешенным взглядом смотрела на стену. Ее рыжие волосы были всклокочены, на левой скуле темнел свежий кровоподтек.
Когда из-за угла вывернули Анна, Егор, Грач и Даня, она вскочила на ноги и с ужасом попятилась.
— Настя… — Анна старалась говорить как можно спокойнее и мягче. — Настя, не бойся, это мы.
Настя заплакала и снова опустилась на пол. Анна присела возле девушки, протянула руку и осторожно погладила ее по волосам.
— Все уже позади, — мягко сказала она. — Теперь мы будем с тобой. Все в порядке, ты в безопасности.
Настя уткнулась лицом Анне в грудь. Плечи ее затряслись от рыданий.
— Ну-ну-ну… — Анна вновь ласково погладила девушку по волосам. — Все уже позади.
— Он убил ее! — прорыдала Настя. — Убил!
Вдруг рыдания оборвались. Настя подняла голову и внимательно посмотрела на Анну полными слез глазами.
— Моя мама… она правда умерла?
Анна нахмурилась и посмотрела на Коренева, не в силах сама произнести страшные слова.
— Умерла, — сказал Коренев.
Настя перевела взгляд на него и хрипло спросила:
— Вы точно это знаете?
— Я был у нее в номере и видел все сам.
— Как это произошло?
Анна взяла девушку за плечи и сказала дрогнувшим голосом:
— Настя, не надо сейчас об этом.
— Надо. Мне надо это знать! Ну! — потребовала Настя, пронзая Егора пылающим взглядом. — Расскажите мне! Пожалуйста… Что с ней случилось? Это он ее убил?
