Отдыхающие вскочили, проделывая при этом, несмотря на
предостережение, массу нервных движений. Большинство, это он увидел сразу, были
краснолюдами. Это его немного успокоило – краснолюды, хоть и легковозбудимые,
привыкли сначала спрашивать и лишь потом стрелять.
– Кто? – хрипло крикнул один из краснолюдов,
быстрым, энергичным движением выхватывая топор, вбитый в лежащий около костра
ствол. – Кто идет?
– Друг. – Ведьмак слез с коня.
– Интересно чей? – буркнул краснолюд. –
Подойди. Держи руки так, чтобы мы видели.
Геральт приблизился, держа руки так, чтобы их мог видеть
даже тот, кто страдает конъюнктивитом или куриной слепотой.
– Ближе.
Он подошел ближе. Краснолюд опустил топор, слегка наклонил
голову.
– Или меня глаза обманывают, – сказал он, –
или это ведьмак по имени Геральт из Ривии. Или же кто-то чертовски на Геральта
похожий.
– Ярпен Зигрин? – удивился Геральт. – Не кто
иной, как Ярпен Зигрин собственной бородатой персоной…
– Ха! – Краснолюд завертел топором так, словно это
была ивовая ветка. Острие прошуршало в воздухе и с глухим стуком врезалось в
ствол. – Тревога отменяется! Это и впрямь друг!
Все заметно успокоились. Геральту показалось, что он слышит
глубокие вздохи облегчения. Краснолюд подошел, протянул руку. Его пятерня смело
могла состязаться с железными клещами.
– Привет, злодюга! Ха-ха! – сказал он. –
Откуда бы ни шел и куда бы ни направлялся, привет. Парни! Одни мы тут! Помнишь
моих парней, ведьмак? Это Янник Брасс, это вот Ксавьер Моран, а этот – Паулье
Дальберг и евонный брат Реган.
Геральт не мог вспомнить ни одного, впрочем, все они были на
одно лицо – бородатые, кряжистые, почти квадратные в своих толстых, стеганых
куртках.
– Шестеро вас было, – он по очереди пожал жесткие,
сучковатые руки, – если не ошибаюсь.
– Хорошая память, – рассмеялся Ярпен
Зигрин. – Шестерка нас была. Это точно. Но Люкас Корто оженился, осел в
Махакаме и отпал от компании, пацан дурашливый. Как-то никто не попался на его
место пока что. А жаль. Шестерка – число в сам раз, ни много ни мало. Толь
теленка съесть, толь бочонок опорожнить, нету лучше, как вшестером…
– Похоже, – Геральт головой указал на остальных,
нерешительно топтавшихся при фурах, – вас тут достаточно, чтобы управиться
с тремя телятами, не говоря уж о птице. Что за братией командуешь, Ярпен?
– Не я тут в командирах. Позволь представить тебе.
Простите, милсдарь Венцк, не сделал сразу, но я и мои парни знаем Геральта из
Ривии не один день, есть у нас малость общих воспоминаний. Геральт, это
господин комиссар Вильфрид Венцк, служит королю Хенсельту из Ард Каррайга,
милостью богов царствующему в Каэдвене владыке.
Вильфрид Венцк был высокий, выше Геральта, а краснолюда
вообще превышал двукратно. Одет он был в обычную простую одежду, какую носят
сельские солтысы, коморники либо конные гонцы, но в его движениях чувствовалась
резкость, жесткость и уверенность, которую ведьмак знал и умел распознать
безошибочно даже ночью, даже при скупом свете костра. Так держат себя люди,
привыкшие к латам и оружию, оттягивающему пояс. Геральт был готов побиться об
заклад на любую сумму, что Венцк – профессиональный воин. Он пожал протянутую
руку, слегка поклонился.
– Сядем. – Ярпен Зигрин указал на ствол, в котором
по-прежнему крепко сидел его огромный топор. – Ну что поделываешь в сих
краях, Геральт?
– Ищу помощи. Еду сам-третей с женщиной и подростком.
Женщина больна. Серьезно. Догонял вас, чтобы просить помощи.
– Черт побери, лекаря-то у нас нету. – Краснолюд
сплюнул на горящие чурки. – Где ты их оставил?
– Полперехода отсюда, на большаке.
– Покажешь дорогу. Эй, вы там! Трое на коней, седлать
запасных! Геральт, твоя больная баба в седле удержится?
– Вряд ли. Потому и пришлось оставить.
– Возьмите бурку, полотнище и две жерди с фуры. Быстро!
Вильфрид Венцк, скрестив руки на груди, кашлянул.
– Мы на тракте, – резко сказал Ярпен Зигрин, не
глядя на него. – На тракте в подмоге не отказывают.
– Холера. – Ярпен отнял руку ото лба Трисс. –
Раскаленная что твоя печка. Не нравится мне это. А ежели тиф аль дизентерия?
– Это не может быть ни тиф, ни дизентерия, –
убежденно солгал Геральт, накрывая больную попонами. – У чародеев
иммунитет против таких болезней. Скорее всего пищевое отравление, ничего
заразного.
– Хм… Ну ладно. Пойду пошурую в торбах. Было у меня
когда-то доброе снадобье против поноса, может, еще немного осталось.
– Цири, – буркнул ведьмак, подавая девочке
отвязанный от седла кожушок. – Иди спать, ты валишься с ног. Нет, не на
воз. На воз положим Трисс. Ты ложись у костра.
– Нет, – тихо возразила Цири, глядя на
удаляющегося краснолюда. – Я лягу рядом с ней. Когда они увидят, что ты
меня от нее убираешь, они тебе не поверят. Подумают, что это заразительно, и
выгонят нас, как те, с заставы.
– Заразно, – поправил ведьмак.
– Геральт, – вдруг прошептала чародейка, –
где… мы?
– У друзей.
– Я здесь, – сказала Цири, гладя ее каштановые
волосы. – Я с тобой. Не бойся. Чувствуешь, как тут тепло? Горит костер, а
краснолюд сейчас принесет лекарство против… против желудка, то есть от…
– Геральт, – простонала Трисс, пытаясь
выпростаться из-под покрывал. – Никаких… никаких магических эликсиров,
запомни…
– Помню, помню. Лежи спокойно.
– Мне надо… Ох…
Ведьмак молча наклонился, поднял чародейку вместе с коконом
покрывающих ее попон и отправился в лес, во тьму. Цири вздохнула и тут же
повернулась, слыша тяжелые шаги. Из-за фуры вышел краснолюд, держа под мышкой
большой сверток. Пламя костра играло на острие топора, засунутого за пояс,
посверкивали пуговицы тяжелой куртки.
– Где больная? – буркнул он. – На помеле
улетела?
Цири указала во мрак.
– Ясно, – кивнул Зигрин. – Я знаю эту боль и
препаршивейшую слабость. Как был помоложе, жевал все, что удавалось отыскать
или прибить, так что травился не раз. Кто она, чародейка ваша?
– Трисс Меригольд.
