Лютик смешался с толпой, потом быстро прошмыгнул боковыми
переулками, петляя, словно преследуемый гончими заяц. Добравшись до каретного
сарая, укрылся в тени. Переждав добрых полчаса и не заметив ничего
подозрительного, забрался по лестнице на чердак, перескочил на крышу дома
знакомого пивовара, Вольфганга Амадея Козлобородика. Цепляясь за обросшие мхом
черепицы, добрался до окна нужной мансарды. В комнатке за окном горела масляная
лампа. Нетвердо стоя на водосточном желобе, Лютик постучал в свинцовый
переплет. Окно не было закрыто и поддалось при легком нажиме.
– Геральт! Эй, Геральт!
– Лютик? Погоди… Пожалуйста, не входи…
– Что значит – не входи? Как так – не входи? –
Поэт толкнул окно. – Ты не один, что ли? Может, аккурат трахаешь кого?
Не дождавшись ответа, да и не ожидая его, он перебрался на
подоконник, свалив лежащие там яблоки и луковицы.
– Геральт… – засопел он и тут же умолк. А потом
чертыхнулся вполголоса, глядя на светло-зеленую одежду медички, валяющуюся на
полу. Раскрыл от удивления рот и чертыхнулся снова. Всего он мог ожидать.
Только не этого. – Шани, – покрутил он головой. – А, чтоб меня…
– Попрошу без комментариев.
Ведьмак сел на кровати, а Шани подтянула простыню под самый
нос.
– Ну входи уж. – Геральт потянулся за
брюками. – Коли влез через окно, значит, дело серьезное. Потому как если
не серьезное, я немедля выкину тебя через то же окно.
Лютик слез с подоконника, сбросив оставшиеся луковицы. Сел,
придвинув ногой табурет. Ведьмак поднял с пола одежду свою и Шани. Мина у него
была сконфуженная. Одевался он молча. Медичка, прячась у него за спиной,
возилась с рубашкой. Поэт нахально рассматривал ее, мысленно подыскивая
сравнения и рифмы к форме маленьких грудок и золотистому при свете масляной
лампы цвету ее кожи.
– Ну в чем дело, Лютик. – Ведьмак щелкнул
застежками высоких ботинок. – Выкладывай.
– Собирайся, – сухо ответил поэт. – Надо
срочно выехать.
– Сколь срочно?
– Невероятно срочно.
– Шани… – кашлянул Геральт, – Шани сказала
мне о шпиках, которые за тобой следили. Надо понимать, ты не потерял их?
– Ничего ты не понимаешь.
– Риенс?
– Хуже.
– В таком случае действительно не понимаю… Минутку.
Реданцы? Третогор? Дийкстра?
– Угадал.
– Это еще не повод…
– Это уже повод, – прервал Лютик. – Их
интересует не Риенс, Геральт. Их интересует девочка и Йеннифэр. Дийкстра желает
знать, где они. Он заставит тебя выдать ему это. Теперь понимаешь?
– Теперь да. Смываемся вместе. Через окно?
– Обязательно. Шани? Справишься?
– Не первое окно в моей жизни. – Медичка одернула
на себе одежду.
– Не сомневаюсь, – внимательно глянул на нее поэт,
рассчитывая на то, что обнаружит достойный рифм и метафор румянец, но
просчитался. Веселье в глазах и наглая ухмылка – вот и все, что он увидел.
На подоконник беззвучно опустилась большая серая сова. Шани
тихо вскрикнула. Геральт потянулся за мечом.
– Не дури, Филиппа, – сказал Лютик.
Сова исчезла, а на ее месте возникла неловко присевшая
Филиппа Эйльхарт. Чародейка тут же спрыгнула в комнату, разглаживая волосы и
одежду.
– Добрый вечер, – сказала она холодно. –
Представь меня, Лютик.
– Геральт из Ривии, Шани с медицинского. А сова,
которая так ловко летела следом за мной, вовсе и не сова, а Филиппа Эйльхарт из
Совета Чародеев, в настоящее время – на службе у короля Визимира, украшение
третогорского двора. Жаль, у нас только один стул.
– Вполне достаточно. – Чародейка уселась на
освобожденный трубадуром табурет, окинула присутствующих томным взглядом, немного
подольше остановившись на Шани. Медичка, к удивлению Лютика, вдруг зарделась.
– В принципе то, с чем я прибыла, касается
исключительно Геральта из Ривии, – начала Филиппа после недолгого
молчания. – Однако я сознаю, что удалять отсюда кого-либо было бы
бестактно, а посему…
– Я могу выйти, – неуверенно сказала Шани.
– Не можешь, – проворчал Геральт. – Никто не
может, пока ситуация не прояснится. Я прав, милсдарыня Эйльхарт?
– Для тебя – просто Филиппа, – улыбнулась
чародейка. – Сейчас не до правил хорошего тона. И никому не надо выходить,
никто мне не мешает. В крайнем случае – удивляет. Ну что ж, жизнь – непрерывная
цепь неожиданностей… как говаривала одна моя знакомая… Наша общая знакомая,
Геральт. Изучаешь медицину, Шани? Который курс?
– Третий, – пробормотала девушка.
– Ах. – Филиппа Эйльхарт смотрела не на нее, а на
ведьмака. – Семнадцать годков – какой прекрасный возраст! Йеннифэр многое
бы дала за то, чтобы ей снова было столько же. Как думаешь, Геральт? Впрочем,
при случае я сама ее спрошу.
Ведьмак очень неприятно улыбнулся.
– Спросишь. Не сомневаюсь. Не сомневаюсь и в том, что
сопроводишь свой вопрос комментариями. Не сомневаюсь также, что это тебя
здорово развеселит. А теперь перейдем к делу. Прошу.
– И верно, – кивнула чародейка. – Самое
время. А времени у тебя совсем немного. Лютик, вероятно, уже успел передать,
что Дийкстра вдруг воспылал желанием встретиться с тобой и побеседовать
относительно местопребывания некоей девицы. Дийкстра получил соответствующие
распоряжения от короля Визимира, поэтому, я думаю, он станет настойчиво просить
тебя указать ему это место.
– Ясно. Благодарю за предостережение. Одно только
немного удивляет. Ты говоришь, Дийкстра получил приказы от короля. А ты не
получила никаких? Как ни говори, а в Совете Визимира ты тоже занимаешь не
последнее место.
– Верно. – Чародейка не обратила внимания на
прозвучавшую в голосе Геральта издевку. – Занимаю. И серьезно отношусь к
своим обязанностям, состоящим в том, чтобы предупреждать возможные ошибки
короля. Порой, как в данном конкретном случае, я не могу напрямую сказать
королю, что он ошибается, и отговорить его от поспешных действий. Я просто
должна помешать ему совершить ошибку. Ты меня понимаешь?
Ведьмак утвердительно кивнул. Лютик усомнился, действительно
ли Геральт понимает. Он-то знал, что Филиппа лгала как по нотам.
