– Вильгефорц, Вильгефорц! – воскликнул
Фольтест. – Уж очень он у нас возвысился, этот магик. Меня начинает
раздражать, что мы вынуждены считаться с планами Вильгефорца и Капитула,
планами, которых, кстати, я толком не знаю и не понимаю. Но есть, господа
короли, средство и против этого. А ежели нападение совершит Нильфгаард?
Например, в Доль Ангре? На Аэдирн и Лирию? Это можно бы организовать…
Инсценировать. Этакая небольшая провокация… Пограничный инцидент, вызванный
ими? Допустим, нападение на пограничный форт? Естественно, мы будем готовы,
отреагируем мгновенно и решительно, при полной поддержке всех, даже Вильгефорца
и их Чародейского Капитула. И тогда Эмгыр вар Эмрейс оторвет взор от Соддена и
Заречья, о своей стране напомнят цинтрийцы. Эмигранты и беженцы встанут в
Бругге под знамена Виссегерда. У них почти восемь тысяч вооруженных людей.
Разве можно найти лучшее острие меча? Они живут надеждой обрести страну, из
которой им пришлось бежать. Рвутся в бой. Готовы ударить по левому берегу. Ждут
только клича.
– Клича, – подтвердила Мэва, – и обещания,
что их поддержат. Потому что с восемью-то тысячами Эмгыр управится силами
пограничных гарнизонов, ему даже перебрасывать подкреплений не придется.
Виссегерд прекрасно об этом знает и не тронется с места, пока не будет уверен,
что следом высадятся твои, Фольтест, войска, поддержанные реданскими корпусами.
Но прежде всего Виссегерду нужен Львенок из Цинтры. Кажется, внучка королевы
уцелела во время бойни. Говорят, кто-то видел ее среди беглецов, но потом
ребенок таинственным образом исчез. Эмигранты ее активно разыскивают… Потому
что на восстановленный престол Цинтры им нужен человек королевских кровей. Из
рода Калантэ.
– Чушь, – холодно сказал Фольтест. – Прошло
больше двух лет. Если ребенок не нашелся до сих пор, значит, он мертв. Об этой
легенде можно забыть. Нет уже Калантэ, нет никакого Львенка, нет королевской
крови, которой принадлежит трон. Цинтра… никогда уже не будет тем, чем была при
жизни Львицы. Конечно, эмигрантам Виссегерда этого знать не положено.
– Стало быть, пошлешь цинтрийских партизан на
смерть? – прищурилась Мэва. – На передовую линию? Не сказав, что
Цинтра может возродиться только как вассальная страна под твоим сеньоратом? Ты
предлагаешь нам напасть на Цинтру… ради тебя? Ты подчинил себе Содден и Бругге,
теперь востришь зубы на Вердэн… И тебе видится Цинтра, да?
– Согласись, Фольтест, – буркнул Хенсельт, –
ведь Мэва права? Именно поэтому ты подбиваешь нас на авантюру?
– Успокойтесь. – Король Темерии сморщил
благородную физиономию, гневно крякнул. – Не превращайте меня в
завоевателя, которому привиделась империя. В чем дело? Содден и Бругге?
Эккехард из Соддена был двоюродным братом моей матери. Вас удивляет, что после
его смерти Свободные Земли поднесли корону мне, его родственнику? Кровь – не
водица! А Вензлав из Бругге принес мне вассальную присягу, но без принуждения!
Он поступил так, чтобы спасти страну! Потому что при ясной погоде он видит, как
поблескивают нильфгаардские копья на левом берегу Яруги!
– Мы как раз и говорим о левом береге, – процедила
королева Лирии. – О береге, по которому намерены ударить. А левый берег –
это Цинтра. Разрушенная, сожженная, лежащая в руинах, оккупированная,
обезлюдевшая, но по-прежнему остающаяся Цинтрой. Цинтрийцы не поднесут тебе
короны, Фольтест, и не присягнут на верность, как вассалы. Цинтра не согласится
быть вассальным государством. Кровь – не водица!
– Цинтра, если ее… Когда мы ее освободим, должна стать
нашим совместным протекторатом, – сказал Демавенд из Аэдирна. –
Цинтра – это устье Яруги, слишком важный стратегический пункт, чтобы потерять
контроль над ним.
– Это должна быть свободная страна, – возразил
Визимир. – Свободная, независимая и сильная. Страна, которая будет
железными воротами, подместьем Севера, а не полосой выжженной земли, на которой
будет брать разгон нильфгаардская конница!
– Удастся ли восстановить такую Цинтру? Без Калантэ?
– Не горячись, Фольтест, – надула губки
Мэва. – Я тебе уже сказала, цинтрийцы никогда не признают ни протектората,
ни чужой крови на троне. Если ты попытаешься навязать им себя в качестве
сеньора, то положение изменится. Висегерд снова начнет собирать отряды для
борьбы, на этот раз, однако, под крылом Эмгыра. И в один прекрасный день его
отряды кинутся на нас, как штурмовой авангард нильфгаардцев, острие пики, как
ты недавно красочно выразился.
– Фольтест об этом знает, – фыркнул
Визимир. – Поэтому так усиленно разыскивает Львенка, внучку Калантэ. Не
понимаете? Кровь – не водица. Корона через замужество. Достаточно найти девочку
и заставить ее выйти за него замуж.
– Ты спятил? – чуть не подавился слюной король
Темерии. – Львенок мертв! Я вовсе не ищу девочку, но если даже… У меня и в
мыслях не было принуждать ее к чему-нибудь…
– А тебе и не пришлось бы ее принуждать, –
прервала Мэва, мило улыбнувшись. – Ты все еще вполне недурен,
родственничек. А в Львенке течет кровь Калантэ. Очень горячая кровь. Я знала
Калю, когда еще была молодой. Ей достаточно было увидеть парня, как она тут же
начинала сучить ножками, да так, что если б хвороста куда надо подкинуть, он в
тот же миг занялся бы живым огнем! Ее дочка, Паветта, мать Львенка, была один к
одному такая же. Скорее всего и Львенок недалеко ушел от маменьки. Чуточку
усилий, Фольтест, и девушка долго не выстоит. На это ты и рассчитываешь, верно?
– Именно на это он и рассчитывает, – загрохотал
Демавенд. – Ну и хитрый планчик нарисовал наш королек! Мы ударим по левому
берегу и еще не успеем обернуться, как Фольтест отыщет Львенка и завоюет
девичье сердце, у него будет молодая женушка, которую он возведет на престол
Цинтры, а тамошний люд примется слезы лить от радости и писаться в штаны от
счастья. Ведь у них будет своя королева, кровь от крови и плоть от плоти
Калантэ. Будет у них королева… только в том-то и дело, что вместе с королем.
Королем Фольтестом.
– Ну и чепуху же вы несете! – воскликнул Фольтест,
то краснея, то бледнея. – Что вам в голову ударило? Во всем этом нет ни на
грош смысла!
– В этом уйма смысла, – сухо сказал
Визимир. – Мне известно, что ребенка кто-то усиленно разыскивает. Кто,
Фольтест?
– Ясно же! Виссегерд и цинтрийцы!
– Нет, не они. Во всяком случае, не только… Кто-то еще.
Кто-то, чья дорога помечена трупами. Кто-то, кто не отступает перед шантажом,
подкупами и пытками… Коли уж мы заговорили об этом, то хотелось бы знать, не
состоит ли при ком-нибудь из вас тип по имени Риенс. Так, по минам вижу, что
либо не состоит, либо вы не признаетесь. А это одно на одно выходит. Повторяю:
внучку Калантэ ищут, ищут такими методами, которые заставляют задуматься. Кто
ее ищет, спрашиваю?
