Геральт развернул его ударом кулака в плечо и тут же ударил
левым в шею, под ухом. Риенс покачнулся, но не упал. Ведьмак подлетел к нему
мягким прыжком и с силой всадил кулак под ребра. Волшебник охнул и повис на
кулаке. Геральт схватил его за полу куртки, завертел и повалил на землю.
Прижатый коленом Риенс вытянул руку, раскрыл рот, чтобы выкрикнуть заклинание.
Геральт сжал пальцы в кулак и хватил его сверху. Прямо в губы. Губы лопнули,
как спелая смородина.
– Презент от Йеннифэр у тебя уже есть, – прохрипел
он. – Теперь получай от меня.
Он ударил еще раз. Голова волшебника дернулась, на лоб и
щеки брызнула кровь. Геральт немного удивился – он не почувствовал боли, но,
несомненно, тоже получил свое во время стычки. Это была его кровь. Он не
обратил на это внимания, к тому же искать рану и заниматься ею было некогда. Он
размахнулся снова и ударил Риенса еще раз. Он был зол.
– Кто тебя прислал? Кто тебя нанял?
Риенс плюнул в него кровью. Ведьмак саданул его опять.
– Кто?
Огненный овал телепортала засиял сильнее, пышущий из него
свет залил переулок. Ведьмак почувствовал бьющую из овала Силу, почувствовал
еще прежде, чем его медальон начал резко, предостерегающе дергаться.
Риенс тоже ощутил истекающую из телепортала энергию,
предваряющую близкую помощь. Он крикнул, дернулся, как гигантская рыба. Геральт
уперся ему коленями в грудь, поднял голову, сложил пальцы в Знак Аард,
нацелился в горящий портал. Это была его ошибка.
Из портала не вышел никто. Из него только вырвалась Сила, и
Силу поглотил Риенс.
Выпрямленные пальцы волшебника удлинились, превратившись в
стальные шипы. Они со скрипом врезались в грудь и плечи Геральта. Из шипов
вырвалась энергия. Ведьмака отбросило назад. Потрясение было таким, что он явно
почувствовал, как хрустят и ломаются стиснутые до боли зубы.
Риенс попытался вскочить, но тут же снова рухнул на колени,
и так, на коленях, пополз к телепорталу. Геральт, с трудом хватая воздух,
вытащил из-за голенища кинжал. Волшебник обернулся, рывком вскочил. Ведьмак
тоже вскочил, но быстрее. Риенс снова оглянулся, взвизгнул. Геральт сжал стилет
в руке. Он был зол. Очень зол.
Что-то ухватило его сзади, лишило сил, сковало. Медальон на
шее резко задергался, боль в раненом плече лихорадочно запульсировала.
В каких-нибудь десяти шагах от него стояла Филиппа Эйльхарт.
Из ее поднятой руки струился матовый свет – две полосы, два луча. Оба касались
его спины, стискивали плечи светящимися путами. Он рвался, но впустую. Не мог
двинуться с места. Мог только смотреть, как Риенс неуверенными шагами
добирается до телепортала, мигающего молочным полусветом.
Риенс медленно, не спеша вступил в свет телепортала,
погрузился в него, как ныряльщик, растворился, исчез. Спустя секунду овал
погас, на мгновение накрывая улочку непроницаемой, плотной, бархатной тьмой.
Где-то в закоулках орали дерущиеся коты. Геральт глянул на
клинок меча, который поднял, направляясь к чародейке.
– Зачем, Филиппа? Зачем ты это сделала?
Чародейка отступила на шаг. Кинжал, который только что
торчал в голове Тубланка Мишеле, теперь был у нее в руке.
– Зачем ты спрашиваешь? Ведь знаешь же.
– Да, – подтвердил он. – Теперь знаю.
– Ты ранен, Геральт. Боли не чувствуешь только потому,
что одурманен эликсиром, но смотри, как идет кровь. Ты уже успокоился? Могу я
не опасаться подойти и заняться тобой? К дьяволу, не смотри так! И не
приближайся ко мне. Еще шаг, и придется… Не приближайся! Прошу! Я не желаю тебе
зла, но если ты приблизишься…
– Филиппа! – крикнул Лютик, все еще удерживая
рыдающую Шани. – Ты спятила?
– Нет, – с трудом проговорил ведьмак. – Она в
своем уме. И прекрасно знает, что делает. Она все время знала, что делает.
Использовала нас. Предала. Обманула…
– Успокойся! – повторила Филиппа Эйльхарт. –
Тебе этого не понять, да и понимать ни к чему. Я должна была так поступить. И
не называй меня предательницей, потому что я поступила так ради дела гораздо
более важного, чем ты можешь себе представить. Дела настолько важного, что,
оказавшись перед необходимостью выбора, ради него приходится жертвовать
делишками мелкими и менее значительными. Послушай, черт возьми, мы тут болтаем,
а ты стоишь в луже крови. Успокойся и позволь мне и Шани заняться тобой.
– Она права! – крикнул Лютик. – Ты же ранен,
черт побери! Тебя надо перевязать и сматываться отсюда! Лаяться будете потом!
– Ты и твое значительное дело… – Ведьмак, не
обращая внимания на трубадура, неловко сделал шаг вперед. – Твое
значительное дело, Филиппа, и твой выбор – это раненый, которого ты
хладнокровно пырнула кинжалом, когда он уже сказал тебе все, что ты хотела
знать, то, чего мне узнать было нельзя. Твое значительное дело – это Риенс,
которому ты позволила сбежать, чтобы он случайно не назвал имени своего работодателя.
Чтобы мог убивать. Твое значительное дело – это трупы, которых не должно было
быть. Прости, я неверно выразился. Не трупы, незначительные делишки! Мелкие!
– Я знала, что ты не поймешь.
– Не пойму, верно. Никогда. Но в чем дело – знаю. Ваши
значительные, ваши великие дела, ваши войны, ваша борьба за спасение мира… Ваша
цель, которая оправдывает средства… Прислушайся, Филиппа. Слышишь голоса,
крики? Это коты дерутся за свои великие дела. За абсолютную власть над кучей
отбросов. Это не шутки, там льется кровь и летят клочья шерсти. Там идет война.
Но мне в высшей степени наплевать на все эти войны, кошачьи и твои.
– Тебе только так кажется, – прошипела
чародейка. – Все это коснется и тебя, к тому же гораздо раньше, чем ты
предполагаешь. Перед тобой необходимость и выбор. Ты впутался в Предназначение,
дорогой мой, больше, чем полагал. Ты думал, будто взял под крыло ребенка,
маленькую девочку. Ошибаешься. Ты приютил Пламя, от которого в любой момент
может вспыхнуть мир. Наш мир. Твой, мой… И тебе придется выбирать. Как и мне.
Как Трисс Меригольд. Как пришлось выбирать Йеннифэр. Ибо Йеннифэр уже выбрала.
Твое Предназначение в ее руках, ведьмак. Ты сам отдал его в ее руки.
Ведьмак покачнулся. Шани крикнула, вырвалась из рук Лютика.
Геральт жестом остановил ее, выпрямился, взглянул прямо в темные глаза Филиппы
Эйльхарт.
