– Послушай меня внимательно, Неожиданность, –
сказала она. – Я запросто могу тебя заворожить, загипнотизировать или
погрузить в транс. Могу парализовать, силой напоить эликсиром, раздеть донага,
положить на стол и изучать несколько часов, с перерывами на обед, а ты будешь
лежать и пялиться в потолок, не в состоянии пошевелить даже глазными яблоками.
Я поступила бы так с любой соплячкой. С тобой не хочу, так как за версту видно,
что ты девочка разумная и гордая, с характером. Я не хочу ни тебя, ни себя
ставить в неловкое положение перед Геральтом. Потому что это он просил меня
изучить твои способности. Помочь разобраться в них.
– Он просил тебя? Зачем? Он мне не говорил! Даже и не
спрашивал…
– Ты упрямо твердишь одно по одному, – прервала
чародейка. – Никто у тебя твоего мнения не спрашивал, никто не потрудился
узнать, чего ты хочешь, чего не хочешь. Неужели тебе надо, чтобы тебя считали
строптивой, упрямой малявкой, которой не стоит задавать таких вопросов? Но я
все же рискну, задам вопрос, которого никто не задавал. Ты согласна на
испытания?
– А что это будет? Что за испытания? И зачем…
– Я тебе уже объясняла. Если ты не поняла… Я не
намерена отшлифовывать твои способности к восприятию или работать над
повышением интеллекта. Мне одинаково легко испытывать и умную, и глупую.
– Я не глупая! Я все поняла!
– Тем лучше.
– Но я не гожусь в волшебницы! У меня нет никаких
способностей. Я никогда не стану и не хочу быть чародейкой! Я предназначена Ге…
Я предназначена быть ведьмачкой! Я приехала сюда ненадолго. Скоро вернусь в
Каэр Морхен…
– Ты упорно таращишься на мое декольте, – холодно
сказала Йеннифэр, щуря фиалковые глаза. – Видишь там что-то необычное,
особенное, или в тебе говорит простая зависть?
– Звезда… – буркнула Цири. – Из чего она? Эти
камушки шевелятся и так странно светятся…
– Пульсируют, – усмехнулась чародейка. – Это
активные бриллианты, вплавленные в обсидиан. Хочешь взглянуть поближе?
Прикоснуться?
– Да… Нет! – Цири попятилась, зло тряхнула
головой, стараясь отогнать легкий аромат сирени и крыжовника, идущий от
Йеннифэр. – Не хочу! Зачем мне? Это меня не интересует! Ни чуточки! Я –
ведьмачка! У меня нет никаких способностей к магии! Я не гожусь в чародейки,
это, кажется, ясно, потому что я… А вообще…
Чародейка присела на стоявшую у стены каменную скамейку и
принялась сосредоточенно обстригать ногти.
– … а вообще, – докончила Цири, – мне надо
подумать.
– Иди сюда. Сядь.
– Мне нужно время, чтобы подумать, – неуверенно
повторила Цири, присаживаясь рядом.
– Правильно. – Йеннифэр кивнула, продолжая
заниматься ногтями. – Дело серьезное. Требует раздумий.
Некоторое время обе молчали. Прогуливающиеся по парку
послушницы с любопытством посматривали на них, перешептывались, хихикали.
– Ну?
– Что… ну?
– Надумала?
Цири вскочила, фыркнула, топнула ножкой.
– Я… я… – засопела она, не в состоянии дыхнуть от
ярости. – Насмехаешься? Мне нужно время! Я должна подумать! Дольше! Весь
день… И ночь!
Йеннифэр посмотрела ей в глаза, и Цири скуксилась под ее
взглядом.
– Мудрость гласит, – медленно проговорила
чародейка, – что утро вечера мудренее. Но в твоем случае, Неожиданность,
ночь может принести лишь очередной кошмар. Ты снова проснешься от крика и боли,
вся в поту, снова будешь бояться, бояться того, что видела, бояться того, чего
не сумеешь припомнить. И в эту ночь сон уже не вернется. Будет ужас. До самого
рассвета. До утра.
Девочка задрожала, опустила голову.
– Поверь мне, Неожиданность. – Голос Йеннифэр
чуточку изменился.
Рука чародейки была теплой. Черный бархат так и манил
прикоснуться к нему. Аромат сирени и крыжовника приятно щекотал ноздри. Объятие
успокаивало и заставляло расслабиться, смягчало возбуждение, приглушало злобу и
бунт.
– Ты поддашься испытаниям, Неожиданность.
– Поддамся, – ответила Цири, понимая, что отвечать
не было нужды. Потому что это вовсе не было вопросом.
* * *
– Я уже ничегошеньки не понимаю, – сказала
Цири. – То ты говоришь, что у меня есть способности, потому что я вижу эти
сны. То собираешься устраивать опыты и проверки… Так как же? Есть у меня
способности или нет?
– На этот вопрос ответят испытания.
– Испытания, испытания, – скривилась Цири. –
Нет у меня никаких способностей, говорю тебе. Если б были, я, надо думать,
знала бы? Разве не так? Но… А если, ну совсем случайно, такие способности есть,
то что?
– Существует две возможности, – равнодушно
проговорила чародейка, раскрывая окно. – Их потребуется либо погасить,
либо научить тебя управлять ими. Если ты обладаешь способностями и захочешь
научиться, я попробую дать тебе немного элементарных знаний о магии.
– Что значит «элементарных»?
– Основных.
Они были одни в большой, расположенной рядом с библиотекой
комнате, которую Нэннеке выделила чародейке в боковом нежилом крыле здания.
Цири знала, что эту комнату обычно занимают гости. Знала, что Геральт, навещая
храм, всякий раз жил именно здесь.
– Ты захочешь меня учить? – Цири присела на
кровати, провела рукой по бархатному покрывалу. – Забрать отсюда, да?
Никуда я с тобой не поеду!
– Значит, уеду одна, – холодно сказала Йеннифэр,
развязывая ремни вьюков. – И ручаюсь, скучать не буду. Я ведь говорила,
учить тебя стану только в том случае, если ты сама того захочешь. И могу делать
это здесь, на месте.
– И долго ты собираешься меня… учить?
– Покуда будешь хотеть. – Чародейка наклонилась,
раскрыла шкафчик, вытащила оттуда старую кожаную сумку, ремень, два отороченных
мехом ботинка и глиняную, в ивовой оплетке, бутыль. Цири услышала, как она
чертыхается под нос, одновременно усмехаясь, увидела, как снова убирает находки
в шкафчик, и догадалась, кому они принадлежали. Кто их там оставил.
– Что значит – покуда буду хотеть? – спросила
Цири. – Если мне наскучит или не понравится твоя наука…
– Тогда покончим с учебой. Достаточно, чтобы ты
сказала. Или показала.
– Показала? Как?
