– Нет. Мне не доводилось еще быть с ним наедине.
– Для него это вовсе не обязательно. Когда попросит, дайте ему полста или сотню. Пусть у него создастся впечатление, что вы со мной на дружеской ноге. Купите моей жене цветы, только не дорогие, а то она поймет, что вам за это платят. Трелла любит, когда мужчины ей что-нибудь дарят. Можете пригласить ее на ленч к «Рустерману», только не забудьте выложить крупные чаевые. Она воспринимает это на свой счет.
Мне захотелось отодвинуться, чтоб быть подальше от дыма его сигары, но я запретил себе это делать.
– В личном плане у меня нет возражений против такой программы, – сказал я. – Но в профессиональном есть. Она слишком уж насыщена для секретаря. Они не полоумки.
– Чихал я на них. Пусть думают, что им заблагорассудится. Дом мой и деньги мои, так что проглотят все, что угодно. Вот только моя невестка… Она вертит моим сыном, как хочет, отдаляет его от меня, суется в мои дела. У меня есть к вам предложение. В тот день, когда она вылетает из моего дома, одна, без моего сына, вы получаете десять тысяч долларов наличными, это сверх гонорара Ниро Вульфу. В тот день, когда состоится развод, вы получите пятьдесят тысяч долларов. Лично вы. И это помимо тех расходов, в которые вам все обойдется, помимо гонорара Вульфу и всех его расходов.
Я уже говорил, что ни один мужчина не способен так круто переменить тему разговора, как это умеет женщина, однако придется признать, что Джарелл этой способностью обладал. Еще признаюсь вам в том, что почувствовал себя польщенным. Ясное дело, к Вульфу он обратился лишь за тем, чтобы заполучить меня, затащить к себе в библиотеку и предложить шестьдесят тысяч за то, чтоб я сфабриковал обвинение против его невестки, которая, возможно, вовсе и не змея. Если она в самом деле змея, его стремление избавиться от нее было бы вполне обоснованным, и он мог бы предоставить заниматься этим Вульфу, а мне дать возможность заработать свое обычное жалованье.
Разумеется, все это было очень легко.
– Заманчиво звучит, – кивнул я. – Только есть во всем этом одно «но». Я работаю на Ниро Вульфа. И платит мне он.
– Вы так и будете продолжать на него работать. Я всего лишь хочу, чтобы вы сделали то, ради чего я его нанял. Он свой гонорар получит.
Мой интеллект был оскорблен. Ему не следовало выражаться столь откровенно. Мне захотелось расправить плечи, задрать подбородок и сказать ему, чтоб забирал свое золото и убирался ко всем чертям. Это был самый простой выход, однако кое-что мешало мне это сделать. Во-первых, вполне возможно, она и в самом деле змея, так что никаких обвинений фабриковать не потребуется. Во-вторых, если она не змея, а он задумал ее оклеветать, ей следует знать об этом, в-третьих, он все еще считается клиентом Вульфа. В сейфе у Вульфа лежит его аванс в десять тысяч долларов, и не мне ими распоряжаться. И коль мы их берем, я должен сполна удовлетворить свое любопытство.
Я притворился, будто мне неловко.
– По-моему, мне следует доложить о вашем предложении мистеру Вульфу. Чтоб обезопасить себя.
– От чего?
– Ну… хотя бы на случай того, что вы проговоритесь во сне.
Он расхохотался.
– Вы мне нравитесь, Гудвин. Я знал, что мы поладим. Вы знаете свое дело, я знаю свое. Сколько вам потребуется на расходы? Пять тысяч? Десять?
– Ничего не требуется. Подсчитаем после. Итак, мистер Джарелл, ваше предложение я не принимаю. Если бы я и был склонен его принять, я сказал бы вам об этом в таком месте, где нас наверняка не подслушивают. Не исключено, что нас могли слышать у «Хорланда».
– А вы, однако, осторожны.
– Просто я не хочу, чтобы мне намылили шею. Итак, вы хотите, чтоб я действовал согласно вашей программе?
– Разумеется. Мне кажется, Гудвин, мы друг друга поймем. И не забывайте о следующем: я, не задумываясь, оставлю миллион долларов наличными за то, чтоб навсегда избавиться от этой женщины. Больше того – посчитаю это выгодной сделкой. Но это вовсе не значит, что меня можно обвести вокруг пальца. Я плачу за то, что у меня в руках. Если вы с кем-то вступаете в соглашение, я должен быть поставлен в известность, с кем, с какой целью и сколько это стоит.
– Вас поставят в известность. Еще какие-нибудь предложения?
Их больше не было, существенных, по крайней мере. Даже после весьма недвусмысленного предложения сфабриковать обвинение он все еще считал или притворялся, будто считает, что я могу кое-что узнать, обрабатывая его домочадцев. Я удивился, что он больше не коснулся моего замечания о том, что мне придется доложить Вульфу о нашем разговоре. Определенно, он считал мое согласие работать одновременно на двух хозяев само собой разумеющимся, если при этом хорошо платят. Он был убежден, что мы друг друга поняли, но я в этом убежден не был. Я ни в чем не был убежден. Прежде, чем отпустить меня, Джарелл дал мне два ключа, один от входной двери, другой от библиотеки. Он сказал, что ему нужно позвонить, а я сказал, что хочу прогуляться. Он заметил, что я могу воспользоваться либо этим телефоном, либо тем, который у меня в комнате. Я же пояснил ему, что всегда гуляю перед сном. Может быть, теперь мы наконец поняли друг друга.
Я прошел в передний вестибюль, спустился в лифте вниз, кивнул привратнику в холле (это был уже другой), зашагал в сторону Мэдисон и, отыскав телефонную будку, набрал нужный номер.
– Резиденция Ниро Вульфа. У телефона Орвил Кэтер, – раздалось в моем ухе.
Я оторопел. Понадобилась целая секунда, чтоб я мог прийти в себя.
– Это из городского морга, – загнусавил я. – К нам поступил труп молодого человека с классическим греческим профилем. Он прыгнул с Бруклинского моста. Согласно документам, обнаруженным у него в бумажнике, его фамилия Арчи Гудвин, и он проживает…
– Швырните его назад в реку, – распорядился Орри. – Какой прок от него мертвого? От живого-то особого не было.
– Ладно же, – сказал я, но уже не в нос. – По крайней мере, мне теперь все про тебя известно. Могу я удостоиться чести поговорить с мистером Вульфом?
– Сейчас узнаем. Он читает книгу. Подожди у телефона.
Через минуту в трубке буркнуло.
– Да.
– Я вышел пройтись и нахожусь в телефонной будке. Докладываю: кровать удобная, питание сносное. Я перезнакомился со всем семейством и симпатий ни к кому не испытываю, за исключением дочери Лоис. Она как-то застрелила белку и написала об этом стихотворение. Рад, что вы прибегли к услугам Орри. Можете с сегодняшнего дня приостановить мне выплату жалованья. Джарелл посулил шестьдесят тысяч, помимо расходов, лично мне, если я соберу улики против невестки, чтоб выдворить ее из дома. Мне кажется, вся идея состоит в том, что эти улики должны быть сфабрикованы, однако само это слово не произносилось. На это у меня уйдет двенадцать недель, получается по пять тысяч в неделю, так что жалованье мне ни к чему. Гонорар я получу наличными, налогов платить не придется. А потом скорей всего женюсь на Лоис. Между прочим, вы тоже получите свое вознаграждение.
