– Да. Прошу прощения. Достань эту бумагу, Арчи.
Я открыл сейф, вынул из него нужный документ и отдал Вульфу. Вульф развернул бумагу, пробежал её глазами, снова свернул и протянул Карле. Девушка кинула на неё испуганный взгляд, словно опасалась, что бумажка может укусить, потом шагнула вперед и взяла.
– Мне и самой хотелось приехать в Америку, – продолжила она. Все-таки приключение. Я… Я, конечно, знала, с какой целью едет она. Она посвящала меня во все тайны. Я сознавала, что это очень опасно, но мне и в голову не приходило, что она способна убить человека. Когда убили Ладлоу, я заподозрила, что это может быть её рук дело, но доказательств у меня не было. Потом же, когда я вернулась в квартиру и увидела на полу мертвого Фабера, я уже все поняла. Я жутко перепугалась и совсем потеряла голову. Не могла же я пойти в полицию и выдать ее… Но и лгать и изворачиваться я тоже была уже не в состоянии. Вот почему я попыталась скрыться… Но я вела себя ужасно глупо, и потом я совсем не знаю вашу страну…
Она умолкла и беспомощно всплеснула руками. Вульф проворчал:
– Хорошо, когда люди сами понимают, что ведут себя глупо.
Карла промолчала. Тогда Вульф спросил:
– Что вы собираетесь делать теперь?
– Я… – Она покачала головой. – Не знаю.
– Что ж, по закону вы – моя дочь. Это накладывает на меня определенную ответственность.
Ее подбородок вздернулся вверх.
– Я ни о чем не прошу!
– Пф! Я и сам знаю. Можно подумать, что прежде вы ни от кого не зависели. Вы собираетесь вернуться в Югославию?
– Нет.
– В самом деле?
– Да.
– А что вы намереваетесь делать – остаться в Америке?
– Да.
– И продолжать оказывать помощь банде Доневича?
В глазах девушки сверкнула молния.
– Нет! Ни за что!
– Где вы собираетесь сегодня ночевать – в квартире на Тридцать восьмой улице?
Карла содрогнулась.
– Я… – она замялась. – Не знаю. Вряд ли я найду в себе силы. Я не смогу туда вернуться. Нет, я подыщу другое жилье. У меня есть немного денег. – Она встала. – Я могу сейчас уйти…
– Вздор! Вы попадете под машину или провалитесь в открытый люк. Вы ничего не ели и ваш мозг плохо функционирует. Фриц принесет вам ужин.
– Нет, что вы, я вовсе не хочу навязывать…
– Вы должны выспаться, а утром как следует позавтракать. Сейчас вы все равно не в состоянии принять сколько-нибудь разумное решение. Обсудим ваши планы завтра. Если вы решите остаться в Америке и не порвете эту бумажку, вас будут звать Карла Вульф. В таком случае… Арчи, какого дьявола ты ухмыляешься? Бабуин! Отведи мисс… Отведи мою, э-э, дочь наверх, в Южную комнату! И предупреди, чтобы она ненароком не ввалилась в мою комнату, если вдруг вздумает спуститься по пожарной лестнице.
Я встал.
– Пойдемте со мной, мисс Карла Вульф.
Десять минут спустя я вернулся в кабинет. Я знал, что Вульф ещё там, поскольку не слышал шума лифта. Вульф сидел за столом в окружении свежей батареи пивных бутылочек.
Я потянулся, едва не проткнув потолок, и сладко зевнул.
– Что ж, – благодушно промолвил я, – чертовски выгодное дельце вы провернули. Потратили сотни четыре долларов, не считая затрат драгоценного серого вещества, но зато приобрели ответственность за весьма изящную форму собственности.
Вульф отставил в сторону опустевший стакан, но отвечать на мой выпад не стал.
– И ещё кое-что, – не унимался я. – Мне хотелось бы выяснить это раз и навсегда. Я, конечно, виноват, что оставил дверь нараспашку, когда вышел провожать Кремера, но больше винить меня не в чем. Эта бесовка за пять минут до того, как мы вышли на улицу, подвалила к шоферу Барретта и заявила, что босс велел подождать его в машине, и этот дуралей послушно открыл дверцу лимузина и впустил её. Двое сыщиков внимательно наблюдали за этой сценкой, но ни один даже рта не раскрыл. Потом они уверяли, что не распознали её в сумерках. Она выскочила из машины и ворвалась в дом, когда я ещё не успел даже к крыльцу подбежать. Так что перехватить её я был уже не в силах.
Вульф пожал плечами.
– Как видишь, я справился и без тебя, – невозмутимо пробурчал он.
Я сжал зубы, проглотил оскорбление и постарался как можно слаще и протяжнее зевнуть. Получилось довольно изящно, с подвыванием.
– Ладно, – сонным голосом произнес я. – Будь по-вашему. У меня ещё несколько маленьких вопросиков. Что, например, было в конверте, который вы вручили сыщику с наставлением отдать ей?
– Ничего. Одна лишь фраза, удостоверяющая, что она – не мой клиент, и никогда им не была.
– А что она вам сказала, когда выходила? Это прозвучало как «Тиига мии борни рууза» или что-то в этом роде.
– Это на её родном языке.
– Угу, я так и подумал, но просто чуть-чуть подзабыл его. А что это значит?
– «Только через мой труп».
– Вот как? Что ж, она сдержала слово. И ещё кое-что. Я теперь понимаю, почему она воспользовалась бумагой Карлы и сама представилась вашей дочерью – ей это было выгодно, – но вот почему Ладлоу заявил, что она пошла в раздевалку, чтобы принести ему сигареты? Британский шпион и балканская княгиня! Почему он…
– Она ходила в раздевалку, чтобы выкрасть что-то у него из кармана. Скорее всего ту самую бумагу, которую прислала на следующий день сюда, чтобы мы её спрятали в надежном месте. Эту бумагу прежде похитил у неё сам Ладлоу. И он просто дал ей понять, что знает, с какой целью она залезла в раздевалку.
Вульф вздохнул, отодвинул кресло и с усилием приподнял свою тушу.
– Я пошел спать, – возвестил он и потопал к двери в прихожую.
У самой двери он обернулся.
– Кстати, напомни мне завтра, чтобы я попросил Кремера вернуть мне эту сотню долларов. Пора уже мне отучиться от своих идиотских романтических выходок.
– Вы имеете в виду вот эту сотню? – Я потрепал себя по карману. – Она уже давно здесь. Это было самое первое, что пришло мне на ум. Hvala bogu.
