— Да и кроме того, — продолжала девушка, — он же находился в Вашингтоне и в Нью-Йорк в тот вечер приехал очень поздно, лишь после того, как его вызвали. Что касается мистера Кэйтса… Боже, да вы только взгляните на него! Это же не человек, а ходячий арифмометр!
— Черта с два! У него и выражение лица какое-то зловещее.
— Зловещее?! — изумилась мисс Бун.
— Ну, если не зловещее, то таинственное. Помните, в тот вечер у Вульфа Эрскин прямо обвинил его в том, что он убил вашего дядю, так как хотел жениться на вас, а дядя не соглашался. Кэйтс не отрицал, что был бы не против сделать вас своей женой, как, наверно, еще сотни две изнывающих от неутоленной страсти молодцов из Бюро регулирования цен! — но несколько позже я узнал, что он уже состоит в браке и его благоверная находится во Флориде. Женатые арифмометры не домогаются руки очаровательной девушки.
— Будет вам! Просто он чересчур галантный.
— Ходячий арифмометр, как вы сами сказали, и вдруг галантность! И потом, откуда он взял деньжонки, чтобы при теперешней дороговизне отправить жену на курорт во Флориду, да притом на такой длительный срок?
— Ну и ну! — Нина даже положила вилку. — Я не знаю, какой гонорар Национальная ассоциация промышленников согласилась выплатить Ниро Вульфу, но вы честно стараетесь его заработать. Насколько понимаю, вы отчаянно пытаетесь доказать полную непричастность членов ассоциации к этим гнусным преступлениям. А может, миссис Кэйтс выиграла деньги в какой-нибудь лотерее? Проверьте, что вам стоит?
— Вы так мило возмущаетесь, — усмехнулся я, — что у меня вдруг возникло желание отказаться от моей части гонорара из касс Национальной ассоциации промышленников. Когда-нибудь я расскажу вам, как вы заблуждались. — Я взглянул на часы. — У нас остается времени ровно столько, сколько нужно, чтобы допить кофе, докурить сигарету и… Да, Карлос?
— Вас просят к телефону, мистер Гудвин.
Сообразив, что есть только один человек, который знает, где я нахожусь, я извинился перед мисс Бун и подошел к телефону.
— Гудвин слушает.
— Арчи? Немедленно возвращайся домой!
— Но мы собирались отправиться к миссис Бун. Вы только подумайте — она согласилась встретиться со мной! Я так возьму ее в работу, что…
— Я сказал: сейчас же возвращайся домой!
Спорить с Вульфом было бесполезно. Я вернулся к столику и объявил девушке, что обстоятельства безжалостно растоптали мою радужную надежду провести с ней вторую половину дня.
27
Я отвез Нину Бун в гостиницу «Уолдорф» и помчался на Тридцать пятую улицу. Перед домом торчала полицейская машина, а на верхней ступеньке крыльца сидел, ссутулившись, мрачный тип.
Я знал, что его фамилия Куайл. Он подождал, пока я поднялся на крыльцо, и обратился ко мне в выражениях, которые, по его мнению, свидетельствовали о дружелюбии.
— А, Гудвин! Наше вам! Какое везение! Послушай, а что, в твое отсутствие на звонки у вас никто не отвечает? Ну, ничего, вот с тобой я и войду.
— Чем доставите мне совершенно неожиданное удовольствие, — буркнул я и полез в карман за ключом. Однако дверь оказалась закрытий еще и на цепочку, и мне пришлось условным, звонком вызвать Фрица. Он довольно быстро оказался у двери и шепнул в щель:
— Арчи, на крыльце маячит полицейский, а мистер Вульф не хочет…
— Конечно, он не хочет. Открой дверь и не спускай с нас глаз. Ты видишь рядом со мной представителя закона, который так старательно выполняет свои служебные обязанности, что рискует потерять равновесие и свалиться с крыльца. Он, пожалуй, в два раза старше меня, и тебе придется засвидетельствовать, что он упал сам, я его пальцем не тронул.
— Сукин ты сын, вот ты кто, — печально констатировал Куайл и снова уселся на ступеньку.
Я вошел в дом и промаршировал прямо в кабинет Вульфа.
— Где тебя черти носят? — крикнул он.
— Минуточку, минуточку! — примирительно сказал я. — Из вашего разговора по телефону я понял, что вы не в своей тарелке, и сразу помчался сюда. Что случилось?
— Дальше терпеть невозможно! Кто такой инспектор Эш?
— Эш? Вы должны его помнить. Капитан полиции, когда-то служил в подчинении у Кремера, а сейчас старший инспектор уголовной полиции в районе Куинс. Высокий, худой, с пустыми глазами, напускает на себя суровость, не понимает юмора и не умеет шутить… Почему вы спрашиваете о нем? Что он натворил?
— Отвезешь меня в полицейское управление.
— Господи, помилуй! — только и мог воскликнуть и, лишившись дара речи, я бессильно опустился в кресло и с раскрытым ртом уставился на Вульфа. Значит, действительно произошло нечто серьезное нет, потрясающее!
— Хорошо еще, что дверь оказалась закрытой, когда пожаловал этот тип, — продолжал Вульф. — Он заявил Фрицу, что должен отвезти меня к инспектору Эшу. Фриц, как ты, наверное, догадываешься, и на порог его не пустил, и тогда тот стал совать ему в приоткрытую дверь ордер, в котором, по словам этого типа, предписывалось задержать меня как важного свидетеля по делу об убийстве мисс Гантер. Я позвонил в канцелярию Кремера, но получил ответ, что меня не могут соединить с ним. В конце концов, к телефону подошел какой-то чинуша. От имени Кремера он заявил, что присланный ко мне человек уже доложил обо всем по телефону и, если я немедленно не пущу его в дом и не поеду с ним, полиция получит ордер на обыск в моем доме со всеми вытекающими отсюда последствиями. После долгих попыток мне удалось связаться с начальником полиции Нью-Йорка. И что ты думаешь? У него не хватило смелости говорить со мной откровенно — сначала пытался морочить голову, а потом пошел, видишь ли, на уступку: можете, говорит, приезжать ко мне, а не к инспектору Эшу. Я ответил, что только силой меня можно усадить в машину, которой будет управлять кто-нибудь другой, а не ты, Арчи… Начальник полиции будет ждать меня, как он сказал, до половины четвертого, не дольше, — иначе говоря, предъявил самый настоящий ультиматум. Да, вот еще: дело об убийстве Буна и Гантер изъято у Кремера, сам Кремер снят с должности, а его место занял инспектор Эш. Так-то вот. Подумать только!
— Так вы говорите, Кремера турнули?! — едва опомнившись от изумления, спросил я.
— Во всяком случае, так мне сказал этот… как там, черт побери, его фамилия?
— Хомберт? Начальник городской полиции?
— Да, да! Неужели надо повторять тебе сто раз одно и то же?
— Ради бога, не надо. Попытайтесь успокоиться. Ну и ну! Старина Кремер не у дел!
28
— Вы не адвокат! — Инспектор Эш произнес эти слова подчеркнуто оскорбительным тоном, хотя само утверждение ничего оскорбительного не содержало. — Вы не адвокат, а потому все заявления, полученные вами от клиентов, не являются с юридической точки зрения конфиденциальными, и следовательно, вы не имеете права скрывать их от нас.
