Шок от удивления был настолько сильным, что у нее задрожали колени. Она присела на край кирпичной ограды. Ну, мелькнуло в голове, вот и получилось. Перчатки, в которых вешали Сторса, у нее под юбкой, под резинками чулок, все сходится, можно пойти в дом и вручить их Шервуду. Но главное было в том, что она знала, кто спрятал перчатки в арбуз, и ей страстно хотелось оставаться по-прежнему в неведении. Не важно, что испытывала Дол по отношению к мужчинам на самом деле, но уж женщин она ненавидеть не могла. И особенно при сложившихся обстоятельствах — одну из них. Знать, что эта женщина…
Плохо, хуже не бывает. Выдать ее Шервуду, с его замашками инквизитора, этому солдафону Брисендену…
Не в привычке у Дол было долго колебаться. Она знала, что решение серьезное, может, даже роковое, но раз уж она его приняла, то так тому и быть. Она порывисто вскочила на ноги, колени больше не тряслись.
Вынула кусок губки из кожаного чехла и стала методично протирать арбуз. Для нее не было секретом, что, как ни старайся, под микроскопом всегда можно определить частицы порошка, оставалось только надеяться, что до этого не дойдет, а там будь что будет.
Когда убедилась, что вытерла весь арбуз начисто, то оттащила его назад, на грядку, на место, которое для него выбрала сама природа, при этом катила его так, чтобы оставить как можно больше своих отпечатков и сбить полицию с толку. Оставила арбуз и вернулась к компостной куче. Собрала свои реактивы и образцы отпечатков, распылитель, лупу, губку, упаковала в чемоданчик и закрыла его. Кругом был налет белого порошка — на кирпичах, на компостной куче, на земле, с этим ничего нельзя было поделать.
Стиснув ручку чемоданчика, Дол покинула место своего сомнительного триумфа, прошла через проход в живой изгороди и направилась к дому. Стараясь выглядеть как можно уверенней, она вошла через восточную террасу, проследовала по коридору к дверям студии и настойчиво постучала в тяжелую дубовую створку.
Глава 11
Дол открыла дверь и вошла. Сидели все те же пятеро. Три пары глаз вопросительно уставились на нее, одна пара, Джэнет, — безразлично, а еще одна — адвоката — с раздражением. Он выпалил:
— Послушайте, это семейный…
— Извините. — Дол обращалась не к нему. — Я знаю, что помешала, но я должна спросить Джэнет об одном важном деле. Не пройдете ли со мной, Джэнет?
Маска безразличия на лице Джэнет слегка дрогнула, сменившись изумлением:
— Куда я должна идти с вами? Вы не можете спросить меня здесь?
— Нет, не могу. Это может занять слишком много времени. И мне нужно кое-что показать вам. Мне хотелось, чтобы вы пошли со мной. Я думаю, вам следует…
— Это невыносимо! — Судя по голосу, раздражение мистера Кэбота было готово вырваться наружу. — Мисс Сторс занята с нами…
На него никто не обратил ни малейшего внимания.
Мартин, нахмурившись, взирал на Дол, а Сильвия, которая хорошо изучила интонации и манеру держаться своей подруги, прищурилась и озадаченно смотрела на нее. На миссис Сторс, полностью отрешившуюся к настоящему времени от восприятия каких-либо фактов, казалось, ничто не могло больше произвести впечатление. Она сказала дочери:
— Идите с ней, дитя. Узнайте, что она хочет.
Джэнет встала, не говоря ни слова, и пошла к выходу. Дол дождалась ее, открыла дверь, кивком остановила Мартина, направившегося было к ним, пропустила вперед Джэнет и аккуратно прикрыла дверь за собой.
— Ну что там у вас? — потребовала у нее Джэнет. — Что вы хотите мне показать? — Она озабоченно встрепенулась, почувствовав, что ее схватили за руку, и удивилась, услышав слова Дол:
— У меня кончилась пудра. Если не возражаете… у вас, кажется, «Валери-33»? Если вас не затруднит…
Патрульный, появившийся в холле и заставивший Дол разыграть эту сценку, остановился рядом с ними и кивнул на дверь студии:
— Мисс Рэфрей там?
Дол сказала, что там. Пока он благодарил и стучался в дверь, Дол взяла Джэнет за руку и увлекла прочь.
— Мы пройдем в вашу комнату, там вы мне ее и дадите. Конечно, если вы не против? Мне так неудобно беспокоить вас…
Прихожая была пуста, а дверь в игральную комнату открыта. Они поднялись по лестнице, прошли по коридору до самого конца, до последней двери справа.
Дол, хотя и часто гостила в Берчхевене, — когда Сильвия жила здесь, и позже, когда та перебралась жить в город, но приглашала ее с собой, приезжая в имение на уик-энды, — никогда не была в комнате Джэнет. Комната оказалась старомодной, чисто женской, но без излишеств, и довольно удобной.
Джэнет спросила:
— Так пудра вам не нужна?
Дол отрицательно покачала головой:
— Давайте присядем.
Джэнет пожала плечами, сделала шаг и опустилась на краешек обтянутого голубым шелком шезлонга.
Дол положила кожаный чемоданчик на пол, повернула к себе стул. Села и, в упор глядя на Джэнет, сказала:
— Я нашла перчатки.
Джэнет, безусловно, владела собой, но не до такой степени. Она стиснула зубы, а пальцы ее руки побелели от напряжения, сжимая подлокотник шезлонга. Глаза ничего не выражали, и голос не выдал ее: она молчала. Просто сидела и смотрела прямо в глаза старшему партнеру фирмы «Боннер и Рэфрей».
Дол повторила непререкаемым тоном:
— Я сказала, что нашла перчатки.
Джэнет ответила своим самым мелодичным сопрано, на которое была способна:
— Я вас расслышала. Какие перчатки?
— Вы не знаете, какие перчатки?
— Я не знаю, о чем вы говорите.
Дол глубоко вздохнула, собираясь с силами. Ей все это не нравилось.
— Послушайте, Джэнет. Я полагаю, что вы решили, никто не подумает об арбузе. Но как бы то ни было, на нем полно отпечатков пальцев. По меньшей мере дюжины две, и каждый из них — ваш! Бесполезно вести разговор, если мы не примем за его основу тот факт, что вы взяли перчатки, которые использовал убийца вашего отца, и спрятали их в арбуз. Мне незачем спрашивать об этом, мною это уже установлено.
Глаза у Джэнет слегка оживились, почти незаметно. Пальцы впились в подлокотник шезлонга, рот скривился, прежде чем она ответила:
— А что, если мы не станем это брать за основу? То, о чем вы говорили. Что тогда?
— Тогда я передам перчатки Шервуду, с доказательствами, что их спрятали вы. Будете иметь дело с ним.
— Ну хорошо, а если возьмем за основу? Тогда что?
— Тогда для начала мне придется задать несколько вопросов.
— Вы взяли перчатки? Они у вас?
— У меня.
— Вы захватили их? Покажите!
Дол, не отрывая взгляда от ее лица, сидела и устало размышляла. В том, как тяжело поднимается и опускается грудь Джэнет, как будто ей не хватает воздуха, было что-то подозрительное. Трудно было сказать, на что может решиться эта девушка. Если она увидит перчатки или даже узнает, где они, нападение не исключено. Дол видела, как она бьет по теннисному мячу, ездит верхом. Хилой ее не назовешь.
