– Да брось ты, – Леня еще раз прошелся по лицу
влажным тампоном и придирчиво оглядел себя в зеркале, – найдется, сама
посуди, куда он мог деться?
– Какой ты черствый, бездушный! – Лола едва не
плакала. – Да и я-то хороша! Ведь знала же я, что его ни в коем случае
нельзя оставлять одного, что он не выносит одиночества! У него такая нежная,
ранимая душа! Пуишечка, дорогой, отзовись!
Она переходила из комнаты в комнату, заглядывала под шкафы и
диваны и звала своего четвероногого любимца все более и более взволнованным
голосом.
Наконец вернувшись к Маркизу, она встала перед ним, уперев
руки в бока, и гневно произнесла:
– Если он умер от одиночества, я этого не переживу! И
тебе этого никогда не прощу, – добавила она с чисто женской логикой.
– Ну подожди, – Леня отложил тампоны и
встал, – никуда он не делся. Сейчас мы его найдем!
Вдруг Лола побледнела и схватила Маркиза за руку:
– Я все поняла! Его похитили!
– Еще не легче! – Леня посмотрел на нее, как на
душевнобольную. – Ну скажи на милость, какому идиоту понадобилось похищать
твоего ненаглядного барбоса?
– Зарудному, – мгновенно ответила Лола и тут же
добавила: – Сам ты барбос!
– Ну и зачем, по-твоему, Зарудному понадобился Пу И?
– Сейчас он позвонит и предъявит нам какие-нибудь
требования. Скорее всего потребует отдать изумруд, и нам придется его отдать,
чтобы спасти несчастного Пу И…
– Слушай, дорогая моя, боюсь, ты слишком много смотрела
боевиков по телевизору и по видео. Если бы Зарудный знал, где мы с тобой живем,
и знал к тому же, что это именно мы причастны к истории с изумрудом, он давно
уже был здесь со своими головорезами и пытал не Пу И, а нас с тобой… Кстати, тебе
не кажется, что вот эта коробка из-под торта только что лежала в другом углу
комнаты?
Лола испуганно уставилась на Маркиза и спросила:
– Ленечка, у тебя нет температуры? Может быть, на тебя
так повлиял перенесенный стресс?
Она подошла к Маркизу и потрогала его лоб.
– Да нет, температура, кажется, нормальная…
– Ты что, думаешь, у меня начались галлюцинации?
Посмотри сама, если не веришь!
Лола повернулась в направлении Лениного взгляда и в
изумлении уставилась на большую коробку из-под торта, которая медленно ползла
вдоль стены по направлению к кухне.
– Ой, правда! Она двигается!
Маркиз в два шага догнал коробку и поднял ее. На него
уставились два смертельно обиженных карих глаза.
– Пуишечка! – Лола оттолкнула Маркиза и бросилась
к своему любимцу.
Пу И тоненько заскулил и лизнул хозяйку в нос.
– Дорогой мой, эта противная коробка свалилась на тебя,
и ты никак не мог из-под нее выбраться, а противные хозяева не хотели тебе
помочь!
– Да, прямо! – насмешливо перебил ее сюсюканье
Леня. – Неужели ты думаешь, что он такой слабосильный, что не мог сбросить
эту коробку? Да он просто из хулиганских соображений под нее забрался, чтобы
заставить тебя понервничать!
– Даже если он сделал это нарочно, – возразила
Лола, нежно прижимая к груди чихуахуа, – то вовсе не из хулиганских
соображений, а от обиды на нас – за то, что мы оставили его в одиночестве!
* * *
…Артем Зарудный пребывал в состоянии крайней озлобленности.
Изумительный камень, редчайший изумруд, бесценный «Глаз Ночи» уже был в его
руках, он убедился в его существовании, – и этот камень уплыл из-под
самого носа, подразнив своим зеленым сиянием… Зарудный был бы рад сорвать на
ком-нибудь свою злобу, да не было под рукой подходящего кандидата.
Миша Молоток в истории с камнем доказал свою преданность,
спас из огня и дыма чемодан с деньгами и тем самым здорово помог своему боссу,
потому что деньги в чемодане были чужие, изъятые Зарудным из крупной совместной
финансовой операции, и если бы они пропали – Зарудному пришлось бы плохо, очень
плохо. Поэтому на Мишу Зарудный вину за провал операции не сваливал. Сам хозяин
ресторана, Лева Ашкенази, был вообще ни при чем – он пустил Зарудного с людьми
в свое заведение, и все остальное его совершенно не касалось.
Так что винить оставалось только самого себя, а на такое
мало кто способен.
Зарудный ходил по своему кабинету, как тигр по клетке,
злобно посматривая по сторонам, и думал. Теперь камень трудно будет заполучить.
А он нужен, просто жизненно необходим! Финансовое положение Зарудного
осложнялось, ему остро необходим был срочный и большой кредит, а банки как
сговорились – их руководители под благовидными предлогами уклонялись от встреч
с Зарудным, а без санкции руководителей нечего было и думать о кредите. В
последнее время у Зарудного возникло стойкое ощущение, что против него ведется
позиционная борьба, кто-то из крупных воротил финансового мира интригует,
пытаясь потопить корабль его бизнеса…
«Узнать бы, кто, – думал Зарудный, злобно уставившись в
окно кабинета, – растоптал бы гада…»
И в это мгновение у него на столе заиграл веселый мотивчик.
Зарудный вздрогнул и поднял глаза. Не сразу он вспомнил, что накануне положил
туда мобильный телефон, который оставил ему для связи неуловимый Дупель, ловкий
мошенник, который сумел обвести его вокруг пальца в истории с изумрудом.
Зарудный поднял телефон и ответил.
Злость, звучавшая в его голосе, могла бы расплавить айсберг
средней величины.
– Зарудный слушает!
– Мой чернокожий друг просил передать вам пламенный
привет!
– Достану я тебя вместе с твоим черножопым
другом! – рявкнул Зарудный.
– Ой, как страшно, – хихикнул голос в
трубке, – а что бы вы, интересно, хотели – чтобы мы вам отдали камень за
здорово живешь и удовлетворились приятными воспоминаниями? Ведь признавайтесь –
вы и не собирались отпускать моего друга с деньгами!
Зарудный промолчал: оба они прекрасно понимали, что Дупель
прав.
– Короче, – голос Дупеля стал сухим, как полдень в
Сахаре, и твердым, как политика Маргарет Тэтчер, – вы по-прежнему
заинтересованы в камне?
– Да, – ответил Зарудный, с трудом справившись с
ненавистью, бушевавшей в его душе.
– Но на этот раз обмен будет происходить на моих
условиях. Ваш эксперт подтвердил подлинность камня, – последняя фраза
прозвучала не как вопрос, а как утверждение, – но цена его на этот раз
будет выше.
– Это еще почему?
– По двум причинам. Во-первых, потому что теперь вы
точно знаете, чего этот камень стоит. И, во-вторых, в качестве моральной
компенсации за попытку кинуть меня.
– Сволочь! – прошипел Зарудный.
– Сам такой! – парировал его собеседник.
