– Это необязательно, – снова слегка поморщился
Ангелов, – для меня важнее то, что известное нам лицо окончательно
повержено и вряд ли сможет подняться на ноги. Хотя, впрочем, деньгам всегда
найдется применение…
– Еще бы. – Лола слегка блеснула глазами.
– Моральная выгода у нас тоже одинаковая, –
усмехнулся Маркиз, – мы все очень рады падению «известного лица». А вы
уверены, что он действительно в полном дерьме? Ведь, казалось бы, сумма по его
масштабам не слишком большая.
– Уверен, – Ангелов чуть заметно улыбнулся, и Леня
увидел по этой улыбке, что перед ним сидит такой же опасный хищник, как
Зарудный, разве что более порядочный и обаятельный. – Когда ему
понадобились деньги, он обратился в несколько банков, но я заранее переговорил
с их руководством, и Артему всюду отказали, а собственных свободных средств у
него не было. Тогда ему пришлось залезть в деньги своих компаньонов, а это,
уверяю вас, публика на редкость кровожадная, и когда они узнают, что он спустил
их денежки, от бедняги только перья полетят…
– Ну и поделом! – закончил Маркиз деловую часть
разговора, заметив приближающегося к столику официанта.
* * *
Зарудный сидел в своем кабинете, тупо уставившись на картину
художника Стрелкина, закрывавшую кабинетный сейф. На столе перед ним стояла
наполовину опустошенная бутылка французского коньяку, а на душе у него было
тускло и безрадостно.
Он понимал, что потерпел полный крах.
Конечно, ему принадлежали акции многих предприятий, топливных,
транспортных и финансовых компаний, но свободных денег совсем не было, более
того, он рискнул в операции с изумрудом чужими деньгами, деньгами
могущественных и влиятельных людей, и если они сейчас потребуют возвратить свои
деньги, он вынужден будет отдать свои акции за бесценок, и его финансовая
империя рухнет, как падают от незначительного толчка поставленные в ряд
костяшки домино…
Зарудный налил еще полстакана коньяку и только было поднес
стакан к губам, как на столе у него зазвонил телефон. Ничего хорошего он от
телефонных звонков не ждал и поэтому не сразу взял трубку.
– Что не отвечаешь? – раздался в трубке властный
хрипловатый голос. – Скрываешься? От меня не скроешься.
Ладони Зарудного стали влажными: этого человека он боялся
больше всех, в его руках были сосредоточены огромная власть, огромная сила и
огромные деньги… и его деньгами Зарудный тоже рискнул. Рискнул и проиграл.
– Что вы, Артур Филаретович, – дрожащим
растерянным голосом проговорил Зарудный, – зачем мне от вас скрываться?
– Зачем? Это ты хорошо знаешь, зачем! Что за бардак ты
у себя устроил? В какую авантюру ввязался?
– Что… что вы имеете в виду?
– Ты дураком-то не прикидывайся! Ты прекрасно знаешь,
что я имею в виду! Прокололся с камнем?
Зарудный закрыл глаза. Он был в отчаянии. Кто заложил его?
Кто растрепал про его провал с изумрудом?
Человек с властным хрипловатым голосом почувствовал его
отчаяние, его страх, и явно получил от этого удовольствие. В голосе его
послышались довольные нотки хищника, играющего со своей жертвой.
– Что, думал, я не узнаю? Нет, шалишь, я все узнаю! От
меня ничего не утаишь! Ну что, завтра приедешь ко мне в Юкки, поговорим,
разберемся, как будешь долг отдавать…
В трубке послышались гудки отбоя.
Зарудный представил, как будут развиваться события. Завтра этот
матерый хищник отберет у него за долги все имущество, а потом отдаст его,
разоренного и выпотрошенного, на растерзание остальным кредиторам. Как в мире
хищников – сначала насыщается лев, а потом он отдает остатки своего пиршества
гиенам.
Зарудный застонал. Он нажал кнопку вызова телохранителя –
ему хотелось приказать Мише Молотку разобраться со своим персоналом и выяснить,
кто из охранников заложил шефа, кто передал его кредиторам историю с изумрудом.
На сигнал никто не появился. Чувствуя неладное, Зарудный
начал подряд нажимать все кнопки вызова, наконец дверь кабинета приоткрылась, и
на пороге появилась горничная – испуганная, растрепанная, с размазанной тушью.
– Где Молоток? – рявкнул Зарудный. – Почему
не является на вызов?
– Михаил Евгеньевич час назад вещи собрал и
уехал, – скороговоркой доложила горничная, – и ребята почти все с
ним… А кто не с ним, те тоже уехали… И нельзя ли мне, Артем Николаевич,
получить за последнюю неделю? Я вообще-то хотела… меня к модельеру Стаканскому
приглашали…
– Вон! – заорал Зарудный и запустил в горничную
стаканом. – Все убирайтесь вон! Сволочи! Крысы! Мерзавцы!
Он понял, что заложил его верный Миша.
* * *
Маркиз открыл дверь своим ключом, он был уверен, что Лола
еще не вставала. Вчера она явилась поздно ночью, и когда Маркиз с Пу И
выскочили ее встречать, Леня был поражен сиянию Лолиных глаз. Даже Пу И не
пожелал с Лолой общаться – от нее за версту несло другим мужчиной. Еще от Лолы
пахло счастьем и любовью.
Она была полна энергии и обожала весь мир, поэтому не заметила
ни косых взглядов Маркиза, ни отчуждения Пу И. Примерно полтора часа она
плескалась в ванной, напевая старинные романсы типа «Нет, не тебя так пылко я
люблю…» и «Не говорите мне о нем…».
Маркиз был уверен, что Лола проспит часов до двух, но каково
же было его удивление, когда он застал ее бодрствующей, умытой, причесанной и
даже слегка накрашенной, а ведь на часах не было еще и одиннадцати.
– О, ты уже встала! – осторожно обрадовался
он. – А я вот тут принес к завтраку…
Он протянул Лоле коробку, где лежали свежие круассаны из
швейцарской кондитерской «Эклер».
– И еще кофе хорошего прихватил, арабика. – Маркиз
остановился на полуслове, потому что ему очень не понравились какие-то
суетливые нотки в собственном голосе.
Он кинул пакеты на стол в кухне и прошел в гостиную, заметив
мимоходом в открытой двери Лолиной комнаты, что на полу лежит чемодан,
наполовину заполненный вещами. Не напрасно он ожидал неприятных сюрпризов, они
не заставили себя ждать. Маркиз сжал зубы и решил не помогать Лоле начать
трудный разговор, пускай сама выкручивается как может.
– Леня, – начала Лола, появляясь на пороге
гостиной, – я должна тебе сказать…
Маркиз молчал, демонстративно отвернувшись к стене, и Лола
тотчас завелась.
– В общем, так, – сказала она звенящим
голосом, – я решила изменить свою жизнь.
– Вот как? – Маркиз повернулся и поднял брови.
– Да, так. Думаю, с тобой мы в расчете, то есть я не
имею в виду деньги, то есть насчет денег мы уже все выяснили.
– Верно, – не мог не признать Маркиз. –
Деньги за последнюю операцию, тот миллион, мы поделили на троих по-честному.
