Итак, решено. Я – изобретатель, собираюсь сделать простое и дешевое устройство для забивания свай. Это будет нечто вроде пушки, только с клапаном, очень тонкими стенками ствола и ненормально тяжелым снарядом. Оно снабжено треногой, ствол приподнят и смотрит вертикально вверх.
Ставим его так, чтобы орудие оказалось над подлежащим забиванию штырем. Стреляем. Отдача воздействует на штырь, но это так, всего лишь создание предварительного усилия. Снаряд летит вверх, но его вес подобран так, чтобы энергии патрона хватило только докинуть его до конца ствола, метра на два – я уже говорил, что снаряд очень тяжелый. В конце своего движения болванка ударяется в отбойник и открывает этим клапан в казенной части. После чего рушится вниз, с размаху зафигачивая по свае. А уж сделать механизм поочередной подачи и воспламенения патронов – это ерунда. Сойдет стальной прямоугольник с дырками, при каждом выстреле сдвигающийся на один шаг.
Продавец был знакомый – я у него уже несколько раз покупал боеприпасы для своего монтажного пистолетика. Кажется, он меня тоже узнал, и вот тут я озвучил ему свое пожелание вместе с обоснованием.
– Думаешь, такие хреновины станут покупать? – усомнился он.
– Для начала сделаю две-три и буду сдавать в аренду. Там у нас много дачных строек, за штуку в день, думаю, желающие найдутся.
– Так ведь за ту же штуку можно нанять таджика.
Вопрос был ожидаемым, и я заранее сделал в уме подсчет, из коего следовало, что патрон Д-4 в три раза мощнее таджика. А если найдется что-нибудь еще более мощное…
– Найдется, – обнадежил меня продавец и достал из глубин своей палатки какую-то мятую картонную коробку, уже вскрытую.
– Вот, – с некоторой даже гордостью сказал он, – смотри. Патрон МПУ-3. Энергия – две тысячи семьсот джоулей! В таджиках это сколько будет?
– Почти восемь, – хмыкнул я, рассматривая предложенное. По сути дела, оно было холостым патроном от калаша.
– И почем?
– Вот эта пачка – четыре тысячи. Ты не смотри, что она вскрытая, это я продал два десятка какому-то реконструктору, он вроде из макета ППШ собирался ими стрелять. Было двести пятьдесят штук, осталось двести тридцать.
– А чего так дорого?
– Так ведь они продаются только цинками по тысяче в каждом. А реализовывать их приходится долго: редко берут. Ладно, полтысячи скину.
В общем, я приобрел коробку за три тысячи, да и то сильно подозревал, что меня обули. Ничего, для изобретателя это естественно, надо соответствовать образу. Однако теперь, пожалуй, можно будет сделать действительно мощную винтовку. Тим, может, и выстоит, а Ханю точно снесет отдачей. Поэтому была приобретена еще и коробка Д-4, с энергией выстрела всего в три таджика.
Тут, конечно, следует уточнить, что я начал строить наполеоновские планы не просто так. У меня наконец-то получилось нарезать нормальный ствол!
Вообще-то многие открытия делаются по следующему алгоритму – все знают, что какая-то вещь или явление невозможны. Но случайно находится неуч, который не в курсе, – вот он-то и двигает науку вперед. Примерно по той же схеме часто реализуются и изобретения рационализаторского плана. Грамотный инженер знает, как делается то-то и то-то. А недоучка – нет, и ему приходится изобретать. Чаще всего получается хреновато, но иногда новый процесс оказывается лучше общепринятого.
Все это я знал, но тем не менее в ходе попыток нареза допустил сразу две системные ошибки.
Первая заключалась в выборе инструмента. Для любой нестандартной операции можно или доработать имеющийся, или изготовить новый, специально для нее предназначенный. Поначалу я выбрал первый путь, потеряв на нем почти две недели. И только потом понял, что развертками нормальный ствол не нарежешь. У них и заточка не та, и шаг слишком крутой. В общем, пришлось почти с нуля делать нормальный дорн из круглого напильника.
Вторая ошибка заключалась в том, что я слишком внимательно изучил материалы по дорнированию. Нельзя было этого делать! Порядок решения инженерных задач несколько иной.
Сначала надо составить общее представление о проблеме, но не более. Потом садиться и думать, как это можно сделать с минимальным геморроем. И только после того как придумаешь хоть что-то, следует посмотреть, как из этого положения выходили другие.
Вот так и получилось, что свой дорн, как положено, я поначалу пытался протягивать. Но, испортив два ствола, сообразил, что для моих условий это не годится. Дорн либо обрывался, либо переставал вращаться точно по выдавливаемым нарезам.
Тогда я попробовал его толкать штангой с шариком. Получилось лучше, но все равно развиваемое усилие было недостаточным для выдавливания нарезов глубиной в три десятки. Однако это уже стандартная задача, подумал я и изготовил три дорна, отличающихся друг от друга на десятую часть миллиметра. Вот тут все пошло как по маслу, хоть я использовал не его, а дисульфид молибдена.
Сначала была взята бесшовная труба из сорок пятой стали размерностью 10х2. То есть внутренним диаметром в шесть миллиметров при толщине стенок два. На нее я напрессовал раскаленную трубу 14х2, тем самым получив ствол со стенками нужной толщины, да еще и с предварительным напряжением. После чего развернул внутренний диаметр до «шести и трех», а потом при помощи трехтонного гидравлического домкрата прогнал через ствол дорны – первый, второй и третий номера. Без ложной скромности скажу: результат мне понравился. Этот ствол пойдет для винтовки под патроны Д-4, а для МПУ придется сделать то же самое, но потолще. Под такой патрон калибр ствола должен быть примерно восемь с половиной миллиметров. То есть скорость вылета пули будет не очень высокой, но ничего, перебьемся. Небось у берданки была еще меньше! Зато убойная сила получится та еще. Сразу посадит на задницу хоть кабана, хоть конкистадора в латах.
Глава 11
Параллельно с изготовлением новой винтовки я занимался испытаниями своего крейсера «Аврора», то есть катамарана. Честно скажу, перед первым выходом под парусами меня пробирал небольшой мандраж – мало ли?.. И от экипажа толку немного: тетки видели парусный корабль впервые в жизни. Разумеется, они не раз тренировались сначала на берегу, а потом на пляже при минимальном ветре, но сейчас-то мы собираемся в океан! Скорость ветра доходила до десяти метров в секунду или, если по-морскому, то до пяти баллов. Не дай бог перевернемся, и унесет нас к чертям, да и акулы тут иногда встречаются. Я даже заранее завел генератор, оставив его вертеться на холостом ходу, чтобы в случае чего не тратить времени. Что, как вскоре выяснилось, было очень правильным решением.
Мы вышли в океан от западного края пляжа. Ветер как раз и дул с запада, так что в случае потери управляемости катамаран вынесло бы на северо-восточный мыс, где были пещеры островитян.
Поначалу «Аврора» вела себя вполне прилично. Идя боковым галсом, она почти не кренилась, нормально слушалась рулей и вскоре разогналась почти до двадцати километров в час.
