Мы шли поперек волн, в высоту немного превышающих два метра, но пологих: от одной до другой было метров тридцать – сорок. Когда расстояние до берега превысило полкилометра, я скомандовал теткам поворот оверштаг. На берегу они уже выполняли подобные действия, но ведь то на берегу!
Тонга стояла на гроте, а вторая морячка, Маи-Уни, или Манюня, на стакселе. И они все сделали правильно, как только я начал поворачивать штурвал. Однако корабль повел себя безобразно. Повернувшись носом к ветру и, соответственно, к волнам, он, скатившись с одной, буквально поднырнул под следующую! То есть капитально зарылся носом. Правда, инерция еще оставалась, «Аврора» слушалась рулей и продолжала поворачивать. Но это привело к тому, что в следующую волну зарылся только правый поплавок. Катамаран потянуло вправо, и он вновь развернулся носом к волнам.
Мысль «ох, и ни хрена же себе!» не помешала мне рвануть на себя рукоятки подключения ходовых движков и перекинуть тумблеры обмоток возбуждения в положение «самый полный». Генератор сзади натужно закряхтел, послышалось слабое подвывание электромоторов, и «Аврора» вновь начала слушаться руля.
Кое-как, зарывшись носами еще в три волны, катамаран завершил поворот и на всех парусах, которым теперь помогали двигатели, устремился к пляжу. Ух, хорошо, а то тонуть как-то не очень хотелось.
– Отпускай! – скомандовал я, когда до берега оставалось метров тридцать.
Тетки до предела вытравили тросы, грот со стакселем развернулись по ветру и заполоскались. Я отключил движки, и катамаран по инерции выполз носом на песок. К нему уже бежала причальная команда во главе с Мариком, тащившим крюк от лебедки. За рычагами сидел Поль.
Вскоре «Аврора» была вытащена к краю пляжа, подальше от кромки прибоя. Тетки остались убирать паруса, а я отправился домой – следовало в спокойной обстановке обдумать поведение своего детища. Ведь сцентровано оно было совершенно нормально! И ветер при повороте оверштаг создает… да как же это будет по-морскому… ладно, обойдемся авиационной терминологией. Так вот, ветер создает не пикирующий, а кабрирующий момент! Почему же катамаран столь резко устремился к центру Земли?
После примерно получаса размышлений с карандашом в руках я начал понимать, в чем тут дело. Грубо говоря, катамаран был спроектирован так, что выравнивающая составляющая выталкивающей силы линейно зависела от угла наклона. То есть когда по каким-то внешним причинам нос увеличивал свой наклон в два раза, выталкивающая сила возрастала в те же самые разы. А этого, как только что показала практика, оказалось явно мало. Значит, что? Правильно, стабилизирующий момент следует увеличить, причем как статически, так и динамически.
Подумав, я дополнил чертежи катамарана нашлепками на носах поплавков. В нормальном положении они над водой, но при клевке создадут нелинейное увеличение погруженного в воду объема. А форму их сделал такой, чтобы движение катамарана при наклоне вперед создавало еще и гидродинамическую выталкивающую силу. В общем, пририсовал «Авроре» нечто вроде атлантических носов, только очень маленьких, но зато сильно отогнутых краями в стороны. Блин, опять придется тащить к верфи сварочный агрегат! Ничего, пусть аборигены еще разок займутся физкультурой, им полезно, а то больно уж они мелкие и тощие. Разве что Марик да шаман по габаритам похожи на людей, и все.
Каркасы для нашлепок на нос я сварил из уголка за полдня – и потом за пару часов установил их на положенные места. После чего Тим с двумя помощниками начали обшивать получившиеся наросты фанерой, затем набивать пенопластом и оклеивать стеклотканью на эпоксидке. Мне же этого времени хватило для завершения работ над новой винтовкой. Она практически повторяла предыдущую, только получилась на полкило потяжелее. Ну и мощнее раза в два с половиной. Однако отдача все равно оставалась весьма умеренной, не сравнить с «сайгой».
Глядя на свое изделие, я решил, что их уже стало достаточно много для присвоения им специальных номеров. Общее наименование – «крыс» – пускай остается, люди к нему привыкли. А дальше будут цифры, означающие калибр и порядковый номер разработки. То есть Тимова однозарядная переломка будет называться «Крыс-401», Ханина барабанка – «Крыс-402», новое изделие – «Крыс-603». Пусть аборигены, кроме всего, привыкают к большим цифрам, а то для них сразу после пятидесяти уже начинается «очень много». Что, впрочем, явный прогресс, потому как до моего появления «много» начиналось после десяти или у самых образованных, то есть умевших загибать пальцы и на ногах, после двадцати.
Вопрос, кому вручить новое оружие, я решил прояснить по результатам стрельб из него. Вообще-то Ханя стреляла немного получше Тима, но мало ли, вдруг именно этот «крыс» ей чем-то не подойдет?
Так оно и получилось, но винтовка, как я понял, была тут совершенно ни при чем. Больно уж аккуратно дырки от Ханиных выстрелов легли вокруг десятки на мишени, ни разу ее не задев. Что же, если девочка решила маленько подыграть своему будущему мужу – это ее право, подумал я и торжественно вручил Тиму шестьсот третьего «крыса». Все равно ему с ним ходить не очень долго: скоро подоспеет большая винтовка под патроны МПУ.
Для полноценных испытаний модернизированного катамарана пришлось ждать волнения, но на спокойной воде и при слабом ветре он вел себя вполне пристойно, мы с тетками даже совершили путешествие вокруг острова, временами удаляясь от него километра на три. Начиналось лето, в это время хоть сколько-нибудь сильные ветра практически не дули, но все-таки однажды ненадолго подул свежий юго-западный ветер. Он разогнал почти такие же, как и в прошлый раз, волны, но теперь катамарану на них было почти плевать. Мой корабль, разогнавшись на спуске с очередной водяной горки, бодро задирал нос и в фонтанах брызг лез на следующую, не теряя управления. Старший помощник Тонга и матрос Манюня освоили обращение как с двигателями, так и с парусами – теперь им можно было спокойно доверять управление катамараном. Правда, в отличие от своих далеких предков никакого понятия о навигации тетки не имели, но на это есть я. В общем, островитянам пора было решать, куда совершать первый дальний рейс – на остров Питкэрн или сразу на Мангареву. А точнее, просто согласиться с моим решением плыть на Питкэрн. Ибо двигать к архипелагу, на котором наверняка идет вооруженная грызня, я считал необходимым, но в данный момент преждевременным. Во всем должна соблюдаться последовательность. Сначала нужно вооружить всю команду и еще пару стрелков, потом добиться, чтобы они научились стрелять хотя бы по птицам. Когда этот пункт будет выполнен, потребуется экспедиция на Мангареву. Потому как пальба по голубям – это одно, а по людям – как я сильно подозревал, совсем другое. И только после того как обитатели Хендерсона научатся общаться с себе подобными на языке винтовок, можно будет отправляться в далекое путешествие.
Ну, а пока следовало посетить остров Питкэрн. При том числе переселенцев, что там когда-то остались без связи с Мангаревой, выжить они могли только при полном отказе от агрессии. То есть коли на острове кто-то живет, то это наверняка очень мирные люди. Потому как если они были не мирными, то живых там давно нет.
