Ручных пулеметов на этом ганшоу не продавалось, но я и не очень расстроился – больно уж много патронов сожрет такая игрушка. Револьверов тоже не покупал, ибо как образцы они были не нужны, их устройство я и так знал неплохо. А вот гильз «.357 магнум» купил довольно большой мешок. И сотню готовых патронов, потому как Женя тоже решил вооружиться и на свои деньги приобрел здоровенный «Кольт Питон».
И, наконец, в качестве образцов я взял два помповых «ремингтона», потому как не очень хорошо представлял себе устройство ружей подобного класса.
По завершении покупок и переправке их на Хендерсон я купил точно такую же «Селку», что привез сюда, специально ее покоцал для придания потрепанного жизнью вида, после чего Женя отвез меня в аэропорт.
Дальше я из Москвы перебрался на остров, а оттуда – вновь к Женьке, по наводке оставшегося у него «сварочного аппарата». Причем, как оказалось, очень вовремя. Не успели мы решить, когда отправляться на Хендерсон – сейчас или все-таки завтра, – как к дому подъехала полицейская машина, и вопрос снялся сам собой. Хрен их знает, зачем явились блюстители порядка. Наверное, кто-то стукнул, что брошенный женой и уволенный с работы Женя начал лихорадочно вооружаться. В общем, он в темпе написал записку, что на самом деле его уже почти бывшая жена связалась с явным бандитом, в силу чего он, Зябликов, сильно опасается за свою жизнь, и мы отчалили. Пусть теперь американская полиция разбирается, куда делся объект ее интереса.
Тем временем вождь с Питкэрна радировал, что готова вторая порция пиломатериалов, и мне пришлось срочно ехать за поросятами, ибо именно их я тамошним островитянам и обещал. Потому что на Питкэрне в отличие от Хендерсона им было чем прокормиться.
Пять мелких свинтусов обошлись в десять тысяч, но ехать за ними пришлось километров сорок. И на обратном пути они капитально обсвинячили мою машину. А ведь в гараже у меня не было даже клетки, так что и там они могут заняться тем же самым, если я начну телиться. Поэтому сборы были недолги, и уже следующим утром «Аврора» отправилась в путь. Я надеялся, что за десять – пятнадцать минут, которые при этом пройдут в гараже, он не провоняет до необходимости покупать противогаз, как несчастная «девятка».
Но, видимо, к полудню Жене надоело просто так сидеть и радоваться, в результате чего он покрутил головой и спросил:
– А ты уверен, что мы плывем именно туда, куда надо? Море же со всех сторон одинаковое, а на компас ты и не глянул, я уж не говорю про этот… как его… секстант. Или там астролябию.
– Днем? Ну ты оригинал. А на компас можно глянуть, но ничего интересного я там не увижу – мы идем довольно точно.
Тут Тонга вышла из рубки, переложила круглый белый камень, лежащий перед мачтой, сантиметров на пять влево, после чего вернулась на капитанское место.
– Вот тебе навигация в действии, – пояснил я Жене. – Всего-то надо править так, чтобы тень от мачты накрывала этот камень. А вот когда и на сколько его перекладывать – про это у Тонги есть инструкция в виде веревочки с узелками, от деда досталась, а тому – от первых переселенцев. У нее есть еще шнурок с курсом на Мангареву, но тут или она его читает неправильно, или там от старости какой-то узел развязался. Или, что в общем-то тоже вероятно, Гугл врет.
– Ну, этого вовсе не может быть.
– Да? Я вот, когда только-только начал разбираться, на какой именно остров у меня открылась дыра, тоже так думал. И полез в Гугл Эртс, для обзора эта штука удобнее, чем Мапс. Так вот там мой остров назывался Питкэрном. Тот же, куда мы плывем, – Адамстауном. Хотя на самом деле это название якобы города на том острове, где в двадцать первом веке живет пятьдесят человек. А про Хендерсон там вообще ничего не было! Питкэрн, и все тут. И сейчас нет, я вчера не поленился посмотреть.
– Тогда тебе не о чем волноваться, – философски заметил Женя. – Как известно, бомбы в одну воронку дважды не падают. Если уж в этом районе Тихого океана допущена ошибка, то следующую надо искать не здесь, а где-нибудь подальше. Но ты что, и в Австралию вот так, по солнцу поплывешь?
– Так ведь угловой размер Австралии с Хендерсона даже больше, чем Питкэрна, – пояснил я, но по Жениному виду было нетрудно догадаться, что смысла он не понял. Пришлось уточнить: – В общем, Австралия очень большая, мимо нее даже без компаса не промахнешься, а у меня их только на «Авроре» два – электронный и классический.
Услышав про электронный компас, Зябликов успокоился. Правда, где-то примерно через месяц случайно выяснилось, что он перепутал его с GPS-навигатором.
В этот раз мы поставили рекорд, войдя в бухту Баунти в половине шестого. И не только из-за свежего ветра: начало сказываться то, что мы научились более эффективно использовать паруса «Авроры». Поэтому визит на лесопилку состоялся сразу, а не следующим утром.
Здесь я пошел на нарушение своего правила, гласящего: предоплаты следует по мере возможности избегать, – и начал бартер с того, что пинками выгнал поросят из гаража, чуть не вляпавшись при этом в небольшую кучку, которую кто-то из них уже успел навалить. После чего примерно за час брусья были перетащены куда надо. Потом мы с Женей тряпками ликвидировали следы поросячьего пребывания там, и переход, к большому облегчению с опаской косящихся на меня испанцев, закрылся.
Однако сразу отправиться к месту праздника по случаю нашего прибытия не получилось, ибо на поляне перед лесопилкой довольно долго стоял бардак, сопровождаемый истошным визгом.
Визжали разбежавшиеся поросята. Еще громче визжали женщины, причем независимо от того, за свинтусом они бежали или от него. Но наконец в процесс вмешались испанцы, и будущие объекты животноводства были пойманы. У меня даже сложилось впечатление, что моряк, который постарше, явно когда-то имел дело с хрюшками.
Женя в это время пытался сосчитать дам, забыв вернуть на место малость отпавшую челюсть.
– Всего их тридцать одна, – облегчил я задачу, ибо приятель, если мне не изменяла память, никогда не был силен в математике. – Из них в продуктивном возрасте двадцать восемь, а минимальным требованиям по внешнему виду удовлетворяют двадцать.
– Сам же говорил: надо исполнять долг перед народом! Значит, никакой дискриминации по внешности допускать нельзя. Двадцать восемь, говоришь? Попытаюсь запомнить.
– Это нетрудно: берешь число бакинских комиссаров – и прибавляешь к нему количество основоположников марксизма.
Тут мне вспомнилось, что знание истории тоже никогда к числу сильных сторон Зябликова не относилось. В школе он частенько сбегал с нее, причем в основном в кино, и я привел задачу к более приемлемому для него виду:
– Или учетверяешь оптимальное количество самураев.
После ужина я, используя Власа как переводчика, расспросил вождя про испанцев. Оказалось, что он ими вполне доволен. Правда, пара поводов побрюзжать все равно нашлась. Ибо поначалу, оказывается, моряки иногда отлынивали от работы на лесопилке, предпочитая трудиться на демографическом фронте. Но сейчас ситуация поменяла знак – собственно, поэтому программа заготовки и была выполнена на неделю раньше срока. Теперь испанцы даже ночью рвались пилить и таскать, и оторвать их от этого занятия было не так просто.
