Каркас, соединяющий корпуса «Мечты», был объемным, обшитым фанерой. И к подозрительным местам можно было подобраться только изнутри, иначе пришлось бы отдирать обшивку. Но сделать это мог только очень тощий и маленький человек – я, например, там почти наверняка застрял бы.
Мы открыли люки в задних торцах кубрика, и Ханя, как ящерица, полезла внутрь стального каркаса. Вскоре она вернулась, и с не самыми радостными сообщениями.
Повреждения есть в трех местах. Но справа они не очень серьезные, просто треснули сварные швы. А вот слева диагональная перемычка вообще лопнула, косынку, соединяющую продольную и поперечную балки, изогнуло, и весь этот узел шевелится.
Вздохнув, я попытался протиснуться в указанном направлении. Мне удалось продвинуться примерно на метр, так что стала видна картина, только что описанная Ханей. Никакого оптимизма она не внушала. И, главное, даже если я и смог бы как-то просочиться к поврежденному месту, заварить его у меня бы точно не получилось.
– Идти надо мне, – предложил Поль, когда я с трудом выполз из тоннеля. – Ты, Ник, слишком большой, а больше никто не умеет варить. Но сначала нужно сделать накладки, которые я там приварю.
Они были изготовлены за пятнадцать минут, потом Поль, присмотревшись к маске, взял ножницы и решительно обкорнал ее так, что осталось практически одно стекло с небольшим отростком картона вниз. Его парень изогнул под прямым углом и зажал зубами. Ухватил в левую руку шнур, к которому были привязаны провод с держаком и связка электродов, в правую – еще один, от изготовленных накладок, и пополз. Как-то протиснулся к нужному месту, потянул веревку с держаком и электродами. Повозился, устраиваясь поудобнее, и потащил к себе заготовки.
– Готов! – донеслось из глубины каркаса. Я повернул ключ сварочного генератора, мотор завелся, Поль дернулся – видно, его ударило током. Никуда не денешься, он же внутри стальной клетки, к которой подсоединен минус, в руках у него плюс, а вокруг все мокрое, да еще и в соленой воде. Остается только надеяться, что семьдесят пять вольт даже в таких условиях окажутся не смертельными. Эх, и что мне, дебилу, мешало оснастить генератор блоком снижения напряжения холостого хода? Хотя, пожалуй, Поль его все равно отключил бы – ведь он затрудняет зажигание дуги.
– Сто пятьдесят! – крикнул Поль. Я повернул регулятор тока до соответствующей цифры. Засверкали отблески дуги, само место сварки с моей позиции не просматривалось.
– Двести!
Ага, значит, Поль уже прихватил детали и сейчас начнет приваривать накрепко.
Я перевел регулятор тока в крайнее положение – двести ампер было максимальным значением для этого генератора.
Сварка продолжалась минут десять. Периодически катамаран заливало водой, дуга гасла, Поль шипел, но потом вновь продолжал свой нелегкий труд. Но наконец крикнул:
– Сделано!
Я выключил генератор, за провод вытащил держак и помог Полю выбраться в кубрик. Выглядел парень просто ужасно. Его трясло, он часто моргал и, кажется, почти ничего не видел – похоже, наловил зайцев в процессе сварки.
– С-с-с-сейчас, – с трудом пробормотал он, – вот т-только видеть начну, и з-заварю справа.
– Нет уж, помоги Тиму с генератором, а туда и я дотянусь, с тебя хватит.
Действительно, ближнее повреждение находилось в полутора метрах от люка, дальнее – в двух, и это были трещины, которые достаточно просто проварить по швам без всяких накладок.
Стянув куртку, чтобы она не застряла в щели, я зажал в зубах огрызок маски и пополз в узкий решетчатый тоннель. Все, дальше не могу, но и не надо, дотягиваюсь вытянутой рукой до дальней трещины. Прихватывать тут ничего не требуется, регулятор уже стоит в положении «двести».
– Заводи!
Сзади затарахтел генератор, и через рукоятку держака, даром что она пластмассовая, стало пощипывать током. Я приступил к сварке. Катамаран тем временем накренился на правый борт, я повис чуть ли не вниз головой, и тут место сварки заодно с моей рукой залило водой. Дернуло уже всерьез, я сразу вспомнил и женщин легкого поведения, и какую-то мать, а после второй волны – еще и полярную лисицу. Хорошо, что я правша, а то через левую руку ток мог бы пройти и по сердцу. Но, наконец, дальняя трещина заварена, пора пятиться раком. Это оказалось не таким уж легким делом, но, подлаживаясь под крены катамарана, мне удалось подвинуться на метр назад. Еще две минуты – и вторая трещина тоже ликвидирована, а через пять я протиснул сначала задницу, а потом плечи с головой в кубрик. На полу его плескалась вода, с герметичностью перемычки было покончено, и Влас уже прилаживал шланг водяного насоса.
Глянув на Поля, я велел ему раздеться, растереться спиртом, закутаться в спальник, пристегнуться к койке и лежать там, никуда не рыпаясь, а сам отправился в рубку.
Теперь носы нашего суденышка вели себя терпимо, то есть не колыхались друг относительно друга. Правда, катамаран в результате ремонтной операции малость окривел, это было видно даже на глаз, а Тонга подтвердила, что его тянет вправо и для компенсации штурвал должен быть повернут примерно на четверть оборота. Так как она несла вахту уже двенадцать часов, я сменил капитаншу, отправив ее отдыхать.
Всю ночь продолжался шторм, катамаран, переваливаясь, карабкался поперек волн, которые периодически заливали суденышко до иллюминаторов рубки. Но новых трещин вроде не появлялось, а насос пока справлялся с прибывающей в кубрик водой, так что не было причин особенно волноваться.
Наконец к утру ветер чуть утих, а в облаках стали появляться разрывы. Передав штурвал Власу, я сел за приемник и где-то минут через пятнадцать поймал маяк Питкэрна. А вот тот, что на Оэно, услышать не получилось, так что в результате стало известно только направление прямой, соединяющей наше теперешнее месторасположение с радимаяком на острове. Но, как я уже говорил, в разрывы облаков периодически проглядывало солнце, и мне удалось засечь время местного астрономического полдня. Сравнив его с хендерсонским, вычислил, что мы находимся на сто семьдесят седьмом градусе западной долготы. Проведя же на карте линию, полученную по радио, получил примерно сорок градусов южной широты.
Координаты означали, что примерно в шестистах километрах на запад от нас находится Новая Зеландия, а в трехстах к югу – архипелаг Чатем.
Куда нам плыть, никаких сомнений у меня не возникло. Разумеется, к Чатему! Во-первых, до него вдвое ближе, а наш катамаран требует ремонта, и побыстрее. То, что мы с Полем приварили на живую нитку, может в любой момент отвалиться. Во-вторых, хоть мы при этом и будем удаляться от цели нашего путешествия, но триста километров при нормальной погоде не расстояние, наверстаем меньше чем за сутки – зато не придется держать курс навстречу волнам. И наконец, мне очень не нравилось состояние Поля. У парня поднялась температура, периодически он впадал в забытье, и его надо было как можно быстрее показать доктору Зябликову.
Так что дизели ревели на полной мощности, в помощь им был поставлен задний стаксель, и катамаран продолжал свой путь поперек волн и ветра, со скоростью двадцать километров в час приближаясь к выбранному для промежуточной стоянки архипелагу.
