Поймав на себе взгляд Нэта, она покраснела, надеясь, что в момент рассеянности не сделала чего-то такого, что показало бы ее Чистое воспитание. Однако уже в следующее мгновение она поняла, почему взгляд Нэта показался ей странным: из него ушла враждебность. Теперь на его лице читалась тревога.
– Ну что? – спросил он, возвращаясь к привычному вызывающему тону. Она подвинулась, чтобы он смог видеть экран. – Не хочу разбираться с этим юридическим жаргоном. Почему бы тебе не пересказать все кратко?
– Не знаю, – ответила Ана.
– Но был тот другой парень, там ведь то же самое?
– Да, дело Питера Винсента.
– Ну и что тогда?
– То, что автопарковка не используется, не считая первого уровня, где ждут все шоферы Чистых. Твоему брату незачем было туда спускаться, но на записи видно, что он сел в лифт парковки примерно в то же время, когда исчез тот Чистый, и нигде не видно, чтобы один из них потом уходил из «Барбикана».
Нэт сжал одной рукой пальцы другой, так что кости затрещали.
– Угу, это мы знаем. Что еще?
– У Питера Винсента не было таких связей, как у твоего брата. Его мать просто была иностранкой.
Нэт резко встал.
– Поторопись, – велел он. – Я подожду тебя на улице.
Пока Нэт шел по подвалу к ведущим наверх ступенькам, Ана делала вид, будто продолжает читать материалы дела. Рядом с ней гудел компьютер, перебирающий миллионы удостоверений личности в поисках девушки, похожей на нее. Оставшись одна, она открыла файл с психиатрической экспертизой Коула, проведенной семь лет назад, и прочла краткое изложение его истории, почерпнутой из другого, «недо-ступного» отчета, относящегося к его раннему детству.
Он родился двадцать четыре года тому назад у Сэмюэла и Дженнифер Уинтер. Пьяный водитель задавил его отца, когда его мать была беременна вторым ребенком. Коул начал проявлять непослушание и хулиганить еще в детском саду. Педагоги направили Дженнифер к местному психиатру. В результате предварительного обследования Коулу был поставлен диагноз «синдром гиперактивности и дефицита внимания». Его готовы были принять обратно в группу только при условии, что он будет принимать прописанные лекарства. Его мать, не признававшая медикаментозного лечения, забрала его из детского сада. Через год вмешались службы социального обеспечения. В результате расследования миссис Уинтер сочли неспособной воспитывать двух своих сыновей. Коула и Нэта передали под опеку. В течение следующего года Коул поменял три опекунские семьи и оказался в приюте для мальчиков. В десять лет он убежал оттуда и был объявлен без вести пропавшим. Снова объявился он только семь лет спустя, когда напал на полисмена во время митинга протеста против обязательной проверки на Чистоту для всех школьников. До того момента такая проверка была добровольной, хотя для того, чтобы поселиться в Общине Чистых, такой анализ сдать было необходимо.
Тут Ана прекратила чтение и посмотрела в сторону расположенных высоко под потолком окон подвала. Нэту было немногим более года, когда социальные службы забрали его у матери. Может быть, его тоже передавали от одних опекунов к другим? Не оказался ли он по примеру брата в секте «Просвещение»? Лайла говорила, что Нэт и Рэйчел вместе росли. Может, они все из той секты?
Она не привыкла общаться с такими людьми. Она понятия не имеет, каково расти в безумном Городе, где тебе в затылок постоянно дышат психпатруль и службы соцобеспечения. Она не представляет себе, что таким людям, как Нэт и Коул, приходится делать, чтобы выжить.
Акт психиатрической экспертизы Коула завершался диагнозом «агрессивное отклонение личности», «повышенная импульсивность» и «скрытое искажение личности».
В зале суда все это не будет иметь особого значения. Ана может заявить, что подобные диагнозы имеют восемь миллионов лондонцев. «Скрытое искажение личности» означает, что психиатру что-то не понравилось, но он не смог подкрепить свое ощущение какими-то конкретными фактами. А диагноз «агрессивное отклонение» был поставлен исключительно в результате того самого ареста из-за нападения.
Она закрыла файл и несколько минут сидела неподвижно, пытаясь сообразить, не служат ли ее действия даже более ярким доказательством ее принадлежности к Психам, чем мать-самоубийца и анализ ДНК. Обман, опасность, любопытство… Разве любая нормальная Чистая девушка сейчас не спасалась бы бегством? Но ведь Ана по-прежнему здесь! Потому что помимо решимости помочь Джасперу ею двигало еще и нечто другое: она уже много лет мечтала самостоятельно определять свою жизнь. А еще дело было в том, что стоило ей, словно деревянной кукле из сказки, попасть в Город, как это странное мрачное место ее оживило.
13. Суд
Ана и Нэт встретились с защитником Коула в двух кварталах от мирового суда Актона. Одетым Джексон выглядел немного лучше, но даже чистая рубашка и костюмные брюки не могли скрыть той обшарпанной запущенности, которой он был пропитан. Пока они подходили к адвокату, тот занимался тем, что расчесывал пряди волос, щетинившиеся вокруг его лысины. Увидев Ану и Нэта, он прекратил это занятие и принялся кусать указательный палец.
Пока Нэт настраивал интерфейс защитника, подсоединяя к контрольной планшетке, на которой Ане предстояло набирать текст аргументов, она держалась в стороне. Благодаря планшетке Ана сможет печатать прямо у себя на коленях, без участия камеры интерфейса, которая бы отслеживала движения ее пальцев.
– Надевай, – приказал Нэт.
Он сунул Джексону наушники, и тот дрожащими руками засунул в уши мягкие шарики. Нэт приклеил к бачкам адвоката немного дополнительных волос, после чего они провели тренировку. Ана печатала, привыкая к сенсорной планшетке и приспосабливая движения своих пальцев к клавиатуре, которая оказалась мельче той виртуальной, к которой она привыкла. Джексон произносил ее слова вслух, напоминая ребенка, который только учится читать. По мере этой репетиции речь адвоката становилась все хуже, хотя Ане казалось, что хуже просто некуда. Она искоса посмотрела на Нэта. Тот ее взгляд игнорировал.
Когда этап проверки завершился, Джексон принялся трогать и крутить наушники. Несмотря на холодную погоду, у него под мышками расплывались пятна пота.
– Нам пора, – сказала Ана.
Нэт кивнул, соглашаясь, но еще секунду никто не трогался с места. В конце концов Ана надела себе на шею засаленную цепочку с интерфейсом Джексона, и они потрусили по Эйв-роуд. Остановились на углу Винчестер-стрит.
Здание суда оказалось прямо перед ними: краснокирпичное одноэтажное строение, напоминающее индустриальный период Викторианской эпохи. Крыша с серым шифером была четырехскатной. На тех двух стенах, которые были им видны, окна состояли из двух фрамуг.
– Советую не облажаться, – проговорил Нэт, устремляя хмурый взгляд в пространство, так что Ана не смогла понять, к кому он обращается.
Не говоря ни слова, они с Джексоном сошли с тротуара, оставив Нэта позади.
