Уличный шум стал приглушенным. Далекие звуки скрипки нарушали неподвижность воздуха. Тяжело дыша, Ана привалилась спиной к двери. Знакомый вестибюль с его первоначальным впечатлением величественности и обычными признаками обветшания и неухоженности, которые не сразу можно заметить, успокоил ее. Она обвела взглядом осыпающееся стенное панно с изображением херувимчика, не беленный уже тридцать лет потолок, потрескавшиеся или вообще исчезнувшие стеклянные плафоны у ламп на пустующих конторках портье.
Профессор Айделман обычно проводил занятия в аудитории Барбиролли. Ана прошла под высокой аркой и поднялась по парадной лестнице. На четвертом этаже она услышала мечтательный, лирический рефрен фортепьянного концерта ля минор Шумана. Она постучала в дверь аудитории, а потом, представив себе, как ее отец, Джаспер и члены Коллегии собираются у входа тремя этажами ниже, решила, что не может тратить время на правила поведения, и ворвалась в класс.
Фортепиано мгновенно замолчало. Хорошенькая девушка с внешностью китаянки, с распущенными волосами до талии, испуганно смотрела на нее из-за рояля.
– Ана? – изумленно произнес профессор Айделман, поворачиваясь к дверям.
– Извините!
Она бросилась к нему. Его привычное дружелюбие вызвало у нее желание сесть и зарыдать.
– С тобой все хорошо? Я очень за тебя волновался!
– Я не могу ничего объяснять. Мне нужна помощь! – сказала она. Ее спотыкающиеся слова налетали друг на друга. – Вы знаете Коула Уинтера? Он – приглашенный специалист, преподает на полставки композицию. Мне отчаянно нужно найти его, пока за мной не явились. Я в безвыходной ситуации. Мне нужно с ним поговорить.
– Сара, продолжай, пожалуйста, – попросил профессор.
Мелодия Шумана снова поплыла от рояля.
Профессор Айделман взмахнул рукой перед своим интерфейсом, включая его. Сняв с шеи прозрачную пластиковую бирку, он поднес ее к своей груди. Интерфейс начал проецировать на карточку электронные данные: список преподавателей по кафедрам.
– Ты сказала – композицию?
Ана кивнула. Профессор прокрутил список до фамилии Коула и выделил контактную информацию. У Аны ныла грудь. Каждый удар сердца усиливал ее нетерпение. Профессор Айделман выбрал номер телефона и движением руки задал его набор. Ана услышала гудки, а затем – голос Коула.
– Алло!
– Это Скотт Айделман из Академии. Здесь у меня студентка, которой надо с вами поговорить.
– Коул? – пискнула она. Ее голос получился таким слабым и жалким, что даже девушка за роялем прекратила игру. – Коул?
Наступило молчание. Ранящее, бесконечное, удушающее молчание, которое оборвалось короткими гудками отключенной связи.
Ана была ошеломлена. Коул отказался с ней разговаривать! Он решил, что она выбрала Общину, Чистых, Джаспера…
– Извини, Ана, – сказал профессор, провожая ее к двери. – Я через пятнадцать минут закончу. Может, ты подождешь меня здесь и мы поговорим?
Ана вышла за дверь и побрела по коридору, почти не видя лестницы, арочных окон, стен в грязных потеках. Дверь со стуком закрылась. Как мог Коул подумать, что она предпочла Джаспера?
Она бездумно спускалась по лестнице. Ее сознание механически регистрировало сзади какие-то голоса. Она спустилась до второго этажа, почти не сознавая, что делает. Однако теперь голоса стали громкими и настойчивыми. Она резко опомнилась и перегнулась через перила. Внизу, в вестибюле, царила суматоха. Цепочка смотрителей перекрывала большую центральную арку, ведущую к лестнице. Джаспер стоял позади смотрителей вместе со своими родителями и отцом Аны. Двадцать или тридцать человек собрались в главном вестибюле – многие со съемочными интерфейсами. Слева прорывалась профессиональная съемочная команда с женщиной-репортером и оператором с выносным микрофоном. Репортер что-то проговорила в камеру, а потом повернулась и громко крикнула через головы всей толпы, пытаясь привлечь внимание Джаспера.
Ана отпрянула в коридор. Ее мысли метались и разбегались. Она попыталась собраться. Она заключила союз с Джаспером ради того, чтобы подставить Коллегию. Добилась ли она своей цели? Можно ли ей теперь исчезнуть? Или же она пошла на этот союз ради того, чтобы защититься от психпатруля? И что станет с Джаспером, если она сейчас от него сбежит – в самый день заключения их союза?
Вот только ей необходимо найти Коула. Ей надо объяснить ему, почему она так поступила, пусть даже он ее не поймет: теперь, увидев его, она и сама едва себя понимала. Она не знала, что заставило ее решить, будто союз с Джаспером – это хорошая мысль.
Она забежала в темный зал на втором этаже, миновала ряд обитых синим бархатом кресел и покинула его через пожарный выход. Оттуда ступеньки вели вниз по боковой стороне величественного входа в Академию. Она быстро спустилась по ним и вышла в главный вестибюль всего в двух шагах от ближайшего смотрителя. Однако все усилия смотрителей были направлены на то, чтобы не дать посторонним пройти под арку. В сторону Аны никто даже не взглянул. Подъехала еще одна команда репортеров. Отец Джаспера безуспешно пытался умерить обстрел вопросами и сделать заявление. Анин отец разговаривал с теми двумя членами Коллегии, которые присутствовали на заключении союза в ратуше. Она не представляла себе, что он скажет, оправдывая ее поведение. Если ее сейчас поймают, то, скорее всего, немедленно уволокут на определение психического статуса.
Ана открыла двери, ведущие в коридор студии ударных инструментов. Как только они за ней закрылись, зазвучали вступительные аккорды «Ясновидения». Она споткнулась и уперлась ладонями в стену, чтобы не упасть. «Сочинение Коула!» Мелодия начала возноситься к небесам и одновременно вгрызаться в землю, словно обладала способностью соединить их, превратить в одно целое. Звуки доносились из репетиционного зала. Как знак. Как чудо.
Мерцающие светом воздушные ноты наполняли ее, сшивая прореху одиночества, помогая ей собраться точно так же, как они сделали в тот первый раз, когда их сыграл Коул. Изумленная, согретая, она сбросила с ног туфли на шпильках и понеслась по коридору к черной лестнице.
Эта лестница вела в полуподвал и в студенческую рекреацию. Профессор Айделман показал Ане расположение различных помещений, когда она только поступила в Академию музыки. Хотя у нее никогда не было ни времени, ни желания пользоваться рекреацией, теперь она вспомнила, что оттуда можно было попасть в концертный зал Дэвида Джозефовича – сводчатое полуподвальное помещение, находившееся между главным зданием Академии и пристройкой Йорк-гейт. Ей достаточно будет попасть в полуподвал пристройки – и она сможет уйти через музей.
В концертном зале репетировал струнный квартет. Ана вошла в помещение со стороны, противоположной сцене. Нужный ей выход находился в передней части, рядом со сценой. Она закрутила шлейф на руке и тихо двинулась по дубовым половицам, надеясь, что исполнители будут так поглощены музыкой, что не заметят ее. Она прошла половину пути, когда дверь около сцены открылась. У нее к горлу подступила тошнота. В открытом зале спрятаться было негде. Если это кто-то из смотрителей – она пропала.
