Закончив говорить, Магистр начал устраиваться на ночлег, давая понять, что беседа закончена. Филипп и Гердт молча покинули жилье магов.
– Как думаешь, Доминик говорил правду? – спросил Филиппа комендант, едва они покинули библиотеку.
– Да кто его знает, – неопределенно ответил Лерой. – Не исключено, что выдумал. Допустим, маги преследуют иную цель, нежели выполнить приказ короля. Ищут какой-нибудь ценный артефакт, а суета с магическим буром – только прикрытие. Они могли пробить скалу, обнаружить, что артефакта на месте нет, и на всякий случай перекрыть выход из Долины, пока не найдут предмет, – пояснил Филипп.
– Думаешь, маги способны погасить луну и звезды? – засомневался Гердт Де Йонг.
– Никто точно не знает, на что они способны и какой мощью наделил их Бейонд.
– Тут ты прав, – согласился комендант. – Собери десятников, командиров подразделений – короче, всех, у кого в подчинении хотя бы один человек. И давайте ко мне.
Лерой кивнул и отправился выполнять приказ. Оставшись один, Гердт Де Йонг сжал рукоять меча и тихо проворчал: «Многовато событий для такого старика, как я».
* * *
Адсон лежал на койке и мечтал, с каким удовольствием покинет опостылевший остров. Когда-то Кролл и Солин были его родиной, но сейчас бывший ополченец испытывал жгучее желание убраться отсюда подальше. Куда-нибудь, где его никто не знает, где он начнет новую жизнь и – чем дьявол не шутит – полюбит добрую, ласковую крестьянку. Или прачку, или торговку… Да не все ли равно, кем она будет!
Четырехвесельный ял дожидался беглецов в условленном месте. Там же стояли две бочки: одна – с пресной водой, другая – с солониной. Из оружия беглецы решили взять только охотничьи ножи. Константин убеждал, что не помешает лук со стрелами, но стрелковое оружие требовалось сперва выкрасть, а это было небезопасно, и, чтобы уменьшить риск разоблачения, остановились на ножах.
«Прочла Лия письмо или нет? – беспокоился Адсон. – Судя по стоявшему на бочке с провиантом клейму – прочитала. Скупердяй Натан выбрал бы мясо подешевле!»
Страшный грохот, сопровождаемый зарницами, ворвался в хижину. «Гроза? Как не вовремя!» – вздрогнул от неожиданности Адсон. Прошло достаточно времени, чтобы в котелке закипела вода, но небеса так и не разрешились.
Адсон выглянул в окно и тут же убедился, что, если кто-то и способен видеть в такой темнотище, то уж точно не человек. Недовольные голоса разбуженных рудокопов постепенно смолкали – в Таниевой Долине никто не хотел разменивать на сомнительные впечатления самое ценное сокровище узника – сон.
Скрипнула дверь.
– Кто здесь? – напрягся Адсон.
– Это мы, – ответил Константин.
Адсон запалил свечу, и оранжевый огонек нарисовал двух человек, каждый из которых держал в руках по вместительному тюку. Предвидя вопросы хозяина, визитеры затворили за собой дверь и поспешили объясниться:
– Три одеяла, две холщовые накидки, волчья шкура. Извини, Адсон, но это все, что я сумел раздобыть, – виновато опустил глаза в пол Луис. Его светлые кучерявые волосы, обрамлявшие круглую голову, напоминали протуберанцы.
– Ножи, астрономия – так, на всякий случай, – поймав недоуменный взгляд Луиса, торопливо объяснил Константин, – перчатки, три факела. Вроде все…
– Почему сегодня? Собирались же завтра, – удивился поспешности товарищей Адсон. – На дворе ни зги не видать!
– Нельзя больше ждать, – затараторил Луис. – Ричард опять не спит, я видел у Морта лук, а Ральф, вообще, кинжал под накидкой прячет! Там еще Роуг и Арчи. И оба вооружены. Сдается мне, что утром будет уже поздно. Я это нутром чую, – заверил коротышка.
– Луис прав, по всему видно, что Ричард утром выступит. И эта темень… она пришла непонятно откуда. Будто всю долину – раз… и накрыли огромной кружкой. – Константин бросил мешок на пол и, сложив руки над головой, изобразил купол. – Раз… и все.
Адсон надел куртку, нащупал босыми ногами сапоги и вскоре был готов к путешествию. Прощальным взглядом он окинул ветхое жилье и в очередной раз убедился, что тут его более ничто не держит: ни страх перед наказанием, ни боязнь сгинуть в пасти морского змея, ни надежда увидеть любимую. Он задул свечу, и троица беглецов растворилась в кромешной тьме…
* * *
Адсон шел первым. С высоко поднятым факелом, он уверенно вел друзей за собой. Места были знакомые, и, несмотря на темноту, рудокопы шли быстро. «Вот и последний поворот, – отсчитывал Адсон извилины лесной тропинки. – Теперь по косогору вниз, а там и рукой подать».
За спиной раздавалось сопение Луиса. Семеня короткими ножками, толстяк без конца спотыкался, каждый раз проклиная то неправильные дороги, то темноту, то плохой ужин. Стремясь сократить путь, Адсон повел друзей напрямик – через заросли вереска и крапивы. О чем вскоре сильно пожалел – растения, обильно покрытые росой, измочили беглецов не хуже проливного дождя. К счастью, поляна, заросшая травой по грудь, вскоре осталась позади, и под ногами захрустела галька.
– Дайте передохнуть, – застонал Луис, то и дело хватаясь за правый бок.
Адсон остановился.
– Не все же такие резвые, – посетовал коротышка, нагнав товарищей.
– Ждем, ждем, – поддержал Луиса Константин. – Куда же мы в такой темноте без шкипера?
[37]
– Я не шкипер, а лоцман, – поправил приятеля каторжанин. – Разницу понимаешь?
– Потом расскажешь. У нас для этого знаешь сколько времени будет? Вот сколько, – провел Константин внешней стороной ладони по шее. – Потерпи немного.
– В штреке и не такое терпел, – обиженно заявил Луис. – Я вот помню, когда еще в другой десятке работал, до того как к Адсону перевели, – принялся сбивчиво рассказывать Луис, – рубили мы породу, рубили и…
– Довольно, – перебил толстяка Адсон. – Отдохнул?
Узник утвердительно кивнул.
– Да я не то чтобы уж очень устал, – начал он извиняться, – просто, пока через вереск пробирались, запыхался. Вы-то вон какие, – бывший лоцман поднял руку и подпрыгнул, словно пытался сорвать висящий на нижних ветвях яблони плод. – А я… – сделал он паузу, добавляющую его словам вес.
– А ты у нас – умный! – подсказал Константин. – Без тебя мы ни за что не найдем путь на материк.
– Да ладно вам, – засмущался Луис.
– Потише, вы, умные, – приказал Адсон, – не ровен час, какая-нибудь тварь проснется.
Дважды повторять не пришлось – мужчины мгновенно умолкли и весь дальнейший путь до грота, где их ждала лодка, проделали молча.
Четырехвесельный ял прекрасно подходил для путешествий по небольшим озерам или рекам, но лишь безысходность заставляла беглецов идти на нем в открытое море.
