- Это святое, - согласилась я, и с ленью было покончено.
Я отправилась переодеваться, Сашка побрел за мной в
гардеробную, выразив интерес помахиванием хвоста.
- Извини, пес, взять тебя с собой не могу. Там соберутся странные
существа, которые без восторга относятся к собакам.
***
Прохоров, успешный предприниматель и основатель двух-трех
благотворительных фондов, слыл мужиком хитрым, но порядочным. В первом качестве
я не сомневалась, второе до сих пор проверить не удалось. Последнее время он
всячески обхаживал Деда в связи с одним своим проектом. У Деда на его счет тоже
были идеи, так что любовь скорее всего состоится, готовность Кондратьева
принять приглашение тому подтверждение.
Офис Прохорова, украшенный разноцветными шариками, выглядел
исключительно нарядно. Я заметила на стоянке машину Деда и еще два десятка
машин, заслуживающих внимания, в светской хронике написали бы:
"...принадлежащих видным представителям нашего города". Судя по
всему, я тоже "видный представитель", раз два охранника бросились ко
мне, показывая, где стоит припарковаться.
- Добрый вечер, Ольга Сергеевна, - приветствовал меня тот,
что постарше, и кивнул товарищу:
- Володя, проводи.
В просторном холле, где были накрыты столы, толпились гости,
десятилетие отмечали с размахом. Дед мило беседовал с какой-то дамой, рядом, со
счастливым видом, пасся Прохоров. Я решила, что могу некоторое время постоять в
сторонке, не привлекая к себе особого внимания. Но случилось так, что в тот
вечер я стала гвоздем программы. Я тихо-мирно отиралась возле стола с
пирожными, болтая с нашими светскими львицами, которым нечем было заняться,
пока мужья решают насущные проблемы. Высокая блондинка расписывала мне
преимущества отдыха на Мальдивах, пока вдруг не поперхнулась, как-то странно
взглянув на меня. Физиономию ее украсила кривая ухмылка, и мысли о Мальдивах
даму оставили, хотя она изо всех сил цеплялась за них. Размышлять над
происшедшей с ней метаморфозой мне не хотелось, а дама, улыбнувшись еще раз, от
меня отчалила. Зато буквально через десять минут я стала магнитом для публики,
женской ее части, вне всякого сомнения. Дамы волной прибивались и откатывали,
некоторые продолжали тесниться рядом, хитро переглядываясь. Чем объяснить мою
тогдашнюю бестолковость, не знаю, но я пребывала в неведении до тех пор, пока
рядом не возникла Ритка.
- Прохоров сегодня идет вторым номером, - хихикнула она. -
Ты произвела фурор.
- Не скажешь, чем я так полюбилась дамам? - проявила я живой
интерес. Ритка вроде бы удивилась.
- Ничего себе. Я-то думала, ты сделала это нарочно.
- А что такого я успела сделать? - не поняла я.
- Ну, родная... Чтобы отсидеться в сторонке, ты выбрала явно
не то платье.
Тут до меня дошло. Я с прискорбием перевела взгляд на свой
живот. В самом деле, платье, пожалуй, тесновато.
- Заметно?
- Судя по оживлению в зале, более чем, - вновь хихикнула
Ритка. - Одна дура уже поспешила поздравить Деда. Тот до сих пор давится,
должно быть, от счастья.
- Вот черт, - покачала я головой.
- Брось, какая разница. Неделей раньше, неделей позже...
Людям свойственно посудачить.
Конечно, Ритка права. И злиться я могла разве что только на
себя. В самом деле, если хотела сохранить свое интересное положение в тайне,
платье следовало выбирать осмотрительнее. Рядом возник Дед и бодро мне
улыбнулся. Если и давился от счастья не так давно, то теперь выглядел молодцом.
Голова гордо вскинута, глаза горят, с блуждающей улыбкой он поглядывал по
сторонам, точно предлагал позавидовать нашей радости. Общественность ответила
умилением. Благая весть и до мужиков докатилась, и видные представители нашего
города при прощании приложились к моей ручке. В целом композиция напоминала
избитый сюжет "Волхвы, дары приносящие", в качестве даров следовали
заверения в уважении и вечной дружбе.
С приема мы удалились рано, что было встречено пониманием и
хитрым подмигиванием. Дед, точно крейсер, рассекал толпу, ведя меня под руку,
подозрительно похожий на новобрачного. Я решила, что происходящее пришлось ему
по душе. Домой мы отправились на моей машине.
- Как ты себя чувствуешь? - душевно спросил он.
- Я что, с утра на здоровье жаловалась? - огрызнулась я. -
Или ты имеешь в виду мое душевное состояние?
- Чего ты злишься? - буркнул он и обиженно отвернулся.
Я думала, на этом мы и закончили, но дома, заварив чая и
протягивая мне чашку, он вдруг сказал:
- Когда ребенок родится, в графе "отец" должно
быть имя. Ты думала об этом?
Я тяжко вздохнула.
- Куда спешить?
Дед нахмурился, очень внимательно посмотрел на меня.
- Ты ведь все решила, верно?
- Верно, - вяло кивнула я.
- И ты не передумаешь? - Этот вопрос дался ему нелегко,
взгляд стал настороженным, и отеческая улыбка сползла с лица. Он не дождался
моего ответа, а может, боялся его услышать, и бодро продолжил:
- В создавшейся ситуации я считаю правильным, если у ребенка
будет мое имя. Так лучше для всех. Для него в первую очередь.
Ответить на это мне было нечего. Наверное, он прав. В самом
деле лучше. Для ребенка, для меня. И для Деда. Он хотел, чтобы я была рядом, а
я хотела покончить с прошлым. С любовью к одному человеку, которая не принесла
ничего, кроме боли, и любовью к другому, которая все еще больше запутала. Дед
ничего не сказал, но я знала: стоит мне захотеть, и он женится на мне. Он будет
хорошим отцом, в этом я не сомневалась. И, наверное, хорошим мужем. Даже если
не оставит былых привычек менять баб каждый календарный месяц, меня это
давным-давно не волнует. Словом, будет у нас образцово-показательная семья.
Но счастьем почему-то и не пахло. Должно быть, все дело во
мне, я просто не умею довольствоваться тем, что дает мне жизнь. Вроде бы и дает
немало, да все не впрок. Вот ведь незадача.
Благая весть разнесется по городу, и, разумеется, Тимур
очень скоро узнает... Как он отнесется к известию? Меня это действительно
волнует? И мешает дать ответ Деду прямо сейчас: мол, да, ты, как всегда, прав и
это для всех наилучший выход? Конечно, лучший. Только я не верю, что все
кончилось. Не могу поверить.
Дед положил руку на мое плечо, легонько его сжал.
- Я люблю тебя, - сказал тихо.
- Я знаю, - кивнула я. Он грустно усмехнулся, не такого
ответа ожидая от меня. Хотел уйти, но так и стоял, держа руку на моем плече, и
заговорил:
