- Да, Нина Константиновна святая женщина, сироту приютила, -
закинула я пробный шар. Реакция последовала незамедлительно, лицо Екатерины
Владимировны приобрело такое же выражение, как у старушек в музеях, грудью
защищающих экспонаты от досужих туристов.
- Юльку, что ли? Какая она сирота? Аферистка, прости
господи.
- Почему аферистка? - прикинулась я удивленной.
- Потому, что никакая она им не родня. И отец у нее
жив-здоров, тоже тот еще хмырь, от родной дочери отказывается.
- Это в каком смысле?
- Ну, как же... Юлька ведь считает, что Григорий Петрович ее
настоящий отец, а этот хмырь ей во всем потворствует, и лишь для того, чтобы
деньги получить. Нина Константиновна у них на поводу идет, потому что добра без
меры и Гришу своего любила так, что.., любила, одним словом, а я бы на ее месте
гнала этих жуликов в шею, и никто бы ее не осудил, и Григорий Петрович в первую
очередь. Он был мужчина строгий, такой, знаете, порядок любил и прохиндеев не
жаловал.
- Про отца вы от Юли узнали?
- Нет, конечно, - усмехнулась Екатерина Владимировна. - Она
хитрющая, вроде и не врет, но и правду не говорит. Только я ее выследила. Куда,
думаю, шастает? А она к соседу на свидание, он ведь соседом представился, когда
здесь появился. А мы уж тогда с Ирой, сестрой Нины Константиновны, неладное
заподозрили, ну, я возьми да и пойди за ней. Сосед-то староват, чтоб к нему на
свидание, да и видно, что отец он ей, как разговаривает, как смотрит. Но я его
на всякий случай проводила, нам-то он сказал, что уехал, а на самом деле на
Гороховой квартиру снимает. Нашла я там хозяйку, фамилию спросила, Боков Сергей
Юлианович, а у Юльки отчество Сергеевна. Ну, я в тот же вечер ей и говорю:
"Чего ж ты хозяйке врешь?" А она мне с наглой рожей: "А я, -
говорит, - не вру".
- Хозяйке вы об этом рассказали?
- Конечно. Только она не очень-то обрадовалась. Вежливо так
дала понять, чтобы я не в свое дело не лезла, оттого я и Ирине ничего рассказывать
не стала, чтобы раздор в семью не вносить. Я покумекала и сообразила: не иначе
Нина считает, что Юлька дочь Григория Петровича и сюда они, знамо дело, за
наследством приехали. Только все это вранье.
- Что вы имеете в виду? - удивилась я.
- Никакая она ему не дочь, приблудные они, и Нине голову
морочат, уж не знаю как, но морочат.
- Откуда такая уверенность, что Юля не может быть дочерью
Зотова? Допустим, Боков приемный отец и...
- Нет, - покачала головой Екатерина Владимировна. - Не такой
Григорий Петрович был человек, чтобы дочь без копейки оставить. Допустим, по
молодости да по глупости мог и согрешить. Тут я руку на отсечение давать не
стану, но никогда бы без помощи не бросил и уж точно бы в завещании упомянул,
можете мне поверить. А о ней там ни словечка.
- Так было завещание?
- Конечно. В больнице Григорий Петрович позвал к себе юриста
и все, как положено, составил, мы-то об этом ничего не знали. Нина и та не
знала, а про меня и говорить нечего. Так вот, все, что нажил, он оставил жене и
дочке Лене, пятнадцать тысяч долларов мне, как раз столько мне на квартиру не
хватало, замучил зять-пьяница. Внуку моему - он, можно сказать, на глазах
Григория Петровича вырос, пять тысяч долларов на учебу после окончания школы
оставил, и две тысячи семье Ивана Демьяновича, что раньше шофером у Григория
Петровича служил, умер он два года назад от инфаркта. Григорий Петрович тогда с
похоронами им помог и памятник на свои деньги поставил, и теперь про семью не
забыл. И такой человек, по-вашему, родную дочь в завещании не упомянет? Чепуха.
Ни о какой дочери Юле он слыхом не слыхивал.
- Возможен и такой вариант, - пожала я плечами. - Бывает,
что мужчины даже не подозревают о том, что у них растет ребенок, - я невольно
усмехнулась, произнося эти слова.
- Ага. Он не знал, а она после его смерти тут как тут.
Жулики и аферисты. И она, и папаша ее.
- Юля вам не нравится? - улыбнулась я. Екатерина
Владимировна нахмурилась.
- А чего в ней хорошего, чтоб нравиться? Ни ума, ни красоты,
а такое из себя гнет. Ты, говорит мне, прислуга, вот и помалкивай и в комнате
убрать не забудь. За девять лет я от хозяев ничего подобного не слышала, всегда
уважительно, по имени-отчеству, и я свое место знаю, куда не просят - не лезу,
но и указывать мне нечего, особенно такой, как она. Жениха себе нашла. Торгаша
с рынка, страшенный, и ей, считай, в отцы годится. Ну не дура ли? Она к нему
шастает, а мне от хозяйки неприятность. Вышло так, что вроде я ключи потеряла,
а я знаю, что их Юлька брала.
- Какие ключи? - вновь насторожилась я, беседа становилась
все интереснее.
- От калитки. У нас сзади калитка есть, пользуются ею редко,
в основном мусор вывозят. Ключ внизу висел. А тут машина приехала, землю под
цветы при везли, а ключей нет. Пришлось ее от ворот на клумбы таскать. Где
ключ? Я калиткой пользуюсь, значит, я и потеряла. Спорить я не стала, но точно
знаю, что ключ Юлька брала. Окна ее комнаты в сад выходят, так она в окно
вылезет и через калитку на улицу, это чтоб никто не знал, что она со своим
рыночным болтается. Ночи напролет где-то бродит, непутевая. Но ничего, я ее
сослежу. Сбежит, а я калитку на засов, и пусть до утра на пороге сидит или
среди ночи Нину будит, тогда та узнает, чем Юлька по ночам занимается. И днем
моду взяла, музыку включит, вроде она в комнате у себя, а сама через калитку к
папаше. Конспирацию соблюдает. Говорю, у Юльки ключ, глаза б мои ее не видели.
- А сегодня Юля с утра была дома?
- Кто ее знает. Вроде дома, музыка орала. Нина ее беспокоить
не велит, не моги в комнату войти, когда эта принцесса там. Принцесса, а замашки,
как у уличной девки.
- Вы сегодня за покупками ездили?
- Да. Как всегда.
- На автобусе?
- Что вы, я с Павликом, это водитель наш. Сама Нина
Константиновна машину не водит, вот он у нас с тех пор, как Иван Демьянович
помер. Работы у него немного, он еще и по дому помогает, лампочку там поменять
или починить чего.., хороший парень.
- Когда вы вернулись. Юля дома была?
- Музыка орала. Хозяйка в ванной. Она, бывает, по часу
лежит. Вода ее успокаивает. Потом Юлька ушла, я в окно видела. С кухни калитку
хорошо видно.
- Она через центральную калитку вышла?
- Да. Но за угол свернула, вроде как к парку пошла или к
остановке, так ближе.
Юля отправилась в сквер, но задней калиткой не
воспользовалась, хотя, если верить Екатерине Владимировне, ключ был у нее.
- А как девушки между собой уживаются? - спросила я.
- Лена с Юлькой? Да никак. Нина Юльку дочке навязывает, и
та, конечно, матери не перечит, только подруги из них... - она махнула рукой и
отвернулась.
