Беспокойство Артема и мне передалось, бандитские разборки
меня, по большому счету, не волновали, если бы не одно "но": по
словам парня со стоянки, Седой был в компании толстяка, у которого Витька
Симушин стянул бумажник. Теперь он сидит со сломанной шеей, а я своими глазами
видела половинку банкноты на столе Тимура.
- Ну и чем этот Седой знаменит? - вздохнула я, Валерка
взглянул на нас и, насвистывая веселый мотивчик, удалился в холл. Артем
проводил его долгим взглядом и повернулся ко мне.
- Он из команды Тимура. Поговаривают даже, что они друзья.
- Врут, - усмехнулась я. - У Тимура нет друзей, одни
соратники.
Но смешно не было.
- Тебе лучше знать, - буркнул Артем. - Однако, имея
представление о характере Тагаева, я бы и соратника трогать не стал. Но кто-то
рискнул. Николаев-то хоть и дурак набитый, но прав, нам война ни к чему. А
разборок не миновать, когда тут такое дело.
- Та-ак, - протянула я. - И кто, по-твоему, мог на это
решиться?
- Спроси что-нибудь полегче, - вновь проворчал он. - Тут вот
еще что... - Он тяжко вздохнул, пряча взгляд.
Причину его беспокойства я так до конца и не поняла.
Допустим, бандитские разборки ему не нужны. Когда в городе становится шумно,
обыватели волнуются, народные избранники проявляют недовольство, а начальство
гневается. Но, сказать по чести, Артем хоть и любил прикидываться сиротой, но
начальства не очень-то боялся и за место свое, в отличие от того же Николаева,
не дрожал. Значит, есть еще что-то. Но мне об этом он поведать не спешит.
- Взгляни на него, - вдруг сказал он, кивнув на труп. - Тебе
не кажется, что это послание?
Поначалу я решила, что Артем шутит. Но на труп посмотрела с
большим вниманием. Седому сломали шею, а потом зачем-то перетащили в туалет и
усадили в очень странной позе с петлей на шее. Зачем этот спектакль, если
Валера на месте отмел идею о самоубийстве?
Допустим, убийца шею человеку сломал, сам того не желая, и с
перепугу инсценировал самоубийство. Такое в голову могло прийти разве что
дилетанту, понятия не имеющему о судебно-медицинской экспертизе и даже
детективы не читающему, потому что если читает, то знать должен: такие штуки не
проходят.
Я вновь перевела взгляд на крюк. Чтобы поверить, будто на
нем можно удавиться, и вовсе надо быть дураком. Но главное, руки убитого. Эти
самые раскрытые ладони, точно он кому-то что-то протягивал. "А ведь Артем
прав", - хмуро решила я и в тот же миг ощутила укол в сердце. Как
предчувствие. Был у меня приятель, мастер на такие фокусы. Я с беспокойством
взглянула на Артема, он тоже хмурился, разглядывая труп, а я погнала прочь
пришедшую на ум мысль. Чушь. Артем не знает, что Лукьянов жив. Никто не знает,
только я и Тимур.
- Выглядит действительно странно, - кашлянув, сказала я. -
Соображения есть?
- В руках у него что-то было. И это "что-то"
человек, которому адресовано послание, получил.
- Кто труп обнаружил?
- Неизвестный позвонил в милицию. Ребята приехали, входная
дверь не заперта. В квартире никаких следов борьбы. Сначала решили: удавился
дядя. Но Валерка, лишь только на него взглянул, отмел идею как бредовую.
- Никаких следов борьбы, - кивнула я. - Значит, кто-то из
тех, кому Седой доверял.
- Необязательно. Убийца мог проникнуть в квартиру и
поджидать его возле двери или в любом другом месте, подошел сзади и... Для
специалиста это раз плюнуть. Взять хоть спецназовца, к примеру, их этому
обучают.
- Спецназовец - это хорошо, - вздохнула я.
- Ага. Или профессиональный киллер.
- По-твоему, звонил вам он?
- Не складывается, если речь идет о послании. Убили мужика
минимум двенадцать часов назад, а позвонили недавно.
- Значит, кто-то пришел, увидел то, что должен был увидеть,
и вызвал милицию.
- Логично, - пожал Вешняков плечами. - Ребята соседей
опрашивали, одна бабка заметила машину возле подъезда, примерно часа в четыре.
Из подъезда вышел мужчина, бабке показалось, нервничал, сел в машину и уехал.
Через два часа раздался звонок в милиции.
Я взглянула на часы. Примерно в то время я была у Тимура.
- Думаешь, это тот мужик позвонил?
- Может, он, может, кто другой. Бабка его здесь раньше
никогда не видела. Да и самого Седого знать не знает. Он не особо общительный.
- Жил один?
- По-разному. В основном с бабами из "Пирамиды",
подолгу не держались. Жена, правда, тоже есть и двое детей, но жили уже лет
пять врозь, хоть и не развелись. Последняя девица съехала месяц назад, а новую
он не завел.
- Вот что, - еще раз взглянув на часы, заметила я. - К детям
ты все равно опоздал. Заканчивай здесь, а я подожду тебя в баре на углу.
Ждать пришлось недолго. Я немного поболтала с барменом о
погоде и выпила чаю, когда в бар вошел Артем.
- Ну что, будем гадать? - хмыкнул он.
- Конечно, если больше делать нечего.
- Мне есть чего. И тебе, кстати, тоже. Ты с Тимуром
виделась? - все-таки спросил он.
- Сегодня.
- И что?
- Артем, у него на столе лежала эта чертова купюра. Надпись
прочитать я не могла, но это та самая или другая половинка.
- Тьфу ты, - досадливо плюнул он. - Так и знал. Вот как
увидел этого в сортире, так и кольнуло: добра не жди. Точно в воду смотрел.
Давай прикинем, что у нас получается.
- Давай. Ты начнешь?
- Лучше ты. У тебя завлекательней выходит, - усмехнулся он.
- В городе появляется некий тип, назовем его Толстяком. У
него дела с Тимуром, что за дела, неведомо, но ясно, что в Уголовном кодексе
есть по этому поводу статья. Доверенное лицо Тимура по кличке Седой встречается
с Толстым и еще с одним дядей. Теперь банкнота: ясно, что она вроде пароля.
- Штирлицы хреновы, - не выдержал Артем.
- Солидарна, - кивнула я. - Если нужен пароль, значит,
встретиться должны незнакомые люди. Логично?
- Откуда мне знать, я не Штирлиц.
- Не вредничай, наживешь язву.
- Вот только не надо лицемерного беспокойства о моем
здоровье, если бы оно тебя волновало, ты бы не совала нос в бандитские дела, а
ходила бы на курсы молодых мамаш.
- Я записалась, честно, - улыбнулась я, он только рукой
махнул.
- Валяй дальше.
