- Да. И я позволил себе смотреть на тебя иначе. В этом моя
ошибка. Я не должен был... Я испортил тебе жизнь. Не усмехайся. Все так и есть.
Выдал бы тебя замуж, нянчил бы твоих детей, у тебя была бы семья и у меня тоже.
Только Тагаев совершенно неподходящая для тебя пара. Кто он? Обыкновенный
бандит, хоть тысячу раз назови его бизнесменом. А тебя хлебом не корми, дай
повоевать за правое дело, и то, чем занят он, тебе претит. И как ты видишь вашу
совместную жизнь при таком раскладе?
Разумеется, Дед был прав, хоть и говорил с большой долей
язвительности. Только он забыл упомянуть, что Тагаев делами не праведными занят
с его высочайшего соизволения, так что особой разницы я между ними не видела. В
общем, если следовать его логике, то и наша с ним жизнь обречена на полный
провал. Непонятно, что его тогда сейчас так возмущает.
- У тебя мания влюбляться в совершенно неподходящих тебе
мужчин, - выпалил он.
- Ты себя имеешь в виду? - усмехнулась я.
- Нет. Твоего Лукьянова. А потом этого типа. Тебе что,
доставляют удовольствие все эти нелепые страдания?
- Не доставляют.
- Тогда какого дьявола... Рожай, расти ребенка и дай мне
возможность быть рядом и тебе помочь. Ты же знаешь, мне без тебя жизнь не в
радость. Я же ни о чем больше не прошу, просто быть рядом. Встретишь хорошего
парня - замечательно. Выдам тебя замуж.
- А как же твоя репутация?
- Заткнись! - прикрикнул он, и я сочла за благо последовать
совету.
- Значит, ты твердо решил быть мне отцом, я правильно
поняла? - выждав минуту, полезла я с уточнениями. - Тогда какие проблемы?
Взрослые дочери предпочитают жить отдельно. Мы с тобой работаем вместе, будем
ходить друг к другу в гости.
Он вздохнул, посмотрел исподлобья.
- Я.., я боюсь, - произнес с трудом.
- Чего? - удивилась я.
- Бог знает, что придет в голову этому типу. А ты одна, со
своей дурацкой собакой.
- Я мать его ребенка, для Тимура это кое-что значит. Он
никогда...
- Перестань, - возмутился Дед. - Ты хоть представляешь,
каково отдать любимую женщину другому? Ты понятия не имеешь об этом навязчивом
кошмаре, о постоянной боли, что рвет на части. Ни черта ты не знаешь, - покачал
он головой, а я вдруг испугалась, потому что поняла, сейчас он говорил вовсе не
о Тимуре. И впервые подумала, что он пережил, когда за две недели до нашей
свадьбы я сказала, что влюбилась в другого? И он по-отцовски, гладя меня по
голове, сказал, что все понимает. Он старше, чем мой отец, а моя любовь к нему
всего лишь юношеская влюбленность, которая проходит слишком быстро. А потом мой
парень исчез, и Дед утешал меня и говорил, что надо верить в лучшее, а когда
изувеченный труп парня нашли, вновь утешал, а я, через год узнав, кто стоял за
этим убийством, решила, что он сукин сын, и ни разу не подумала о том, что он
чувствовал тогда? Не подумала, но простила. Потому что не простить не могла. А
теперь все повторяется. Прав был друг Лялин, я такую кашу заварила, что годами
не расхлебаешь.
Дед, видя мою задумчивость, должно быть, решил, что его
слова возымели нужное действие, воодушевился и продолжал уже отеческим тоном:
- Ты сама сказала, он собирается жениться, и ты вроде бы
ничего против не имеешь. Тогда какой смысл в твоем поступке?
- Никакого, - вздохнула я. - Я тебе больше скажу: я вообще
смысла не вижу. По крайней мере, в своей дурацкой жизни.
Я тут же пожалела об этих словах, потому что он вдруг весь
как-то съежился, и в его глазах мелькнул страх. Очень странно было видеть Деда
таким, непривычно уж точно.
- Ты с ума сошла, - пробормотал он, а я покачала головой.
- Извини. Я совершенно не это имела в виду, мысли о суициде
меня не посещают.
Но мои слова его не успокоили, более того, напугали еще
больше. Он подошел, положил руку мне на плечо, сжал его и заговорил:
- Детка, у тебя тяжелый период, его надо просто пережить.
Поверь мне... И лучше, если мы... Хорошо. Помни об одном: я всегда рядом и
всегда готов помочь.
- Спасибо, - сказала я, похлопав его по руке.
- Вот и отлично. Не возражаешь, если сегодня я все-таки
останусь у тебя?
Ну вот, он опять добился своего, и мне нечего было
возразить. Человек обо мне беспокоится... Не хватает только, чтобы Дед решил,
будто меня в самом деле посещают мысли о самоубийстве, и вознамерился
обретаться рядом, дабы предотвратить роковой шаг.
- Давай спать, - сказала я, поднимаясь, и пошла стелить ему
постель.
***
Утром, завтракая, он был молчалив и задумчив, приглядывался
ко мне. Я сияла, как новенькая монетка, давая понять, что вчерашние глупые
мысли уже в прошлом и спасать меня не надо.
На работу мы поехали вместе, расстались в холле, и я
вздохнула с облегчением. Не успела я войти в свой кабинет, как там появился
Ларионов.
- Каримова в поезде не было, хотя билет он в самом деле
купил, - с порога заявил он. - Я навел справки, где он может обретаться.
- И что?
- Везде и нигде. То есть его земляки утверждают, что
податься ему некуда. Но это ведь ничего не значит. Я вот что подумал... -
сказал Ларионов, устраиваясь на стуле. - Такому поведению должна быть причина.
- Не поверишь, я думаю о том же, - с серьезной миной
ответила я, Ларионов поморщился.
- Я знаю, что ты меня терпеть не можешь, но если мы работаем
вместе.., расскажи мне, в чем там дело... Поиски могли бы быть более
эффективными.
- Ты знаешь то же, что и я. Девчонка не появляется дома, а
ее парень вместо того, чтобы ехать на родину, болтается где-то здесь. Как ты
верно заметил, этому должна быть причина. Первая: большая любовь. Он просто не
желает оставлять любимую.
- А вторая причина?
- Он не желает ее оставлять, но большая любовь здесь ни при
чем. И тут уместно вспомнить о недавнем убийстве.
- Думаешь, Каримов к нему причастен?
- Или девушка так считает. В любом случае ее надо найти.
- Какого хрена менты не чешутся?
- Не видят повода вмешиваться.
- Так растолкуй им...
- Дельный совет. Что еще?
- Ребенок Зотовой действительно умер на седьмой день.
Никаких сомнений.
- Один ребенок умер, а другой через неделю после этого
родился, - пробормотала я.
- Если ты имеешь в виду Юлю Бокову, то родилась она за сотню
километров от их города. Сколько еще детей родилось в тот день в округе?
- Должно быть, немало.
- Вот именно.
