- Когда ты решил умереть для всех и разыграл комедию со
своей гибелью, я не могла поверить, что ты.., я не могла понять, почему ты так
со мной поступил. Если честно, я верила, что ты меня любишь, и не могла понять.
А потом стало ясно: ты все сделал правильно, Саша. Глупо было надеяться, что мы
когда-нибудь будем вместе. Мы с тобой всегда по разные стороны баррикады.
- А как же любовь, которая все преодолевает? - усмехнулся
он.
- Зачем себе врать? Ты не изменишься, и меня не переделать.
Пытаться изменить человека вообще вещь бесполезная, хребет сломать можно, а
переделать нельзя. Зачем я тебе с переломанным хребтом?
- Не можешь мне простить, что погиб твой ребенок? Очередная
глупая месть.
- Дурак ты, Саша, - ответила я и закрыла глаза.
Он ушел и вернулся с ворохом одежды для меня.
- Подняться сможешь или помочь?
- Помоги, - попросила я.
Он одел меня, пока я безвольно сидела, откинувшись на
подушки, и ни разу не взглянул мне в лицо. Он был спокоен, даже равнодушен, но
все-таки сказал:
- Не жди, что я буду тебя уговаривать. Не дождешься.
Он подхватил меня на руки и понес из комнаты, а я обняла его
и уткнулась носом в его грудь, зная, что это в последний раз.
Уже стемнело, и я поежилась от холода, прижалась к нему еще
крепче. Он устроил меня на заднем сиденье машины, спросил сухо:
- Куда?
- Ключей от дома все равно нет. Высади где-нибудь...
- Увидишь подходящее место, скажи.
Он молчал, а я смотрела в окно, находиться рядом с ним было
мучительно, хотелось, чтобы все поскорее кончилось, ведь ничего уже нельзя было
изменить.
- Вот здесь, - кивнула я на остановку, автобус только что
отошел, и она была пуста.
Саша притормозил, вышел, помог выбраться мне и отнес на
скамейку. Наверное, он тоже хотел, чтобы все поскорее закончилось. Я
привалилась спиной к пластиковой перегородке, а он положил мне на колени
мобильный и пошел к машине.
- Саша, - позвала я, испугавшись, что он сейчас уедет. Он
молча вернулся. - Знаю, как это глупо, - усмехнулась я. - Поцелуй меня на
прощание.
Он наклонился ко мне, и совсем рядом я увидела его глаза. И
от этого взгляда мне стало не по себе.
- Сентиментального прощания не будет. Враги, значит, враги.
Удачи, милая.
Он быстро вернулся к машине и уехал. А я пялилась в пустоту,
пока подоспевшие пассажиры не стали коситься на меня. Потом набрала номер
Вешнякова.
- Артем, - позвала я. Он вроде бы обалдел, затем заорал мне
в ухо:
- Ольга, ты... Господи.., мы ж тебя.., ты где, твою мать?
- На остановке.
- На какой еще остановке?
- Да хрен ее знает. Сейчас спрошу. Граждане, - заголосила я.
- Что это за остановка?
- Улица Тимирязева, - испуганно ответила какая-то женщина.
- Слышишь, что народ говорит?
- Слышу, я сейчас...
Он подъехал минут через пятнадцать, за это время прошли два
автобуса, и я опять осталась одна, по-прежнему пялясь в пустоту. Вешняков
выскочил из машины и бросился ко мне. Мы обнялись, он засмеялся, а по лицу его
катились слезы, но он их не замечал.
- Вешняков, хочешь, умное скажу?
- Валяй.
- Люблю я тебя.
***
В больнице мне выделили отдельную палату и приставили у
дверей охрану. Скучать мне не давали, с утра до вечера шли косяком посетители.
Дед рвался дежурить по ночам, я едва отговорила его, сославшись на то, что в
ближайшее время умирать не собираюсь. Ритка принесла в сумке Сашку, и он счастливо
устроился на постели рядом, пока не явилась медсестра и с возмущением не
выгнала его вместе с Риткой. Наведывались, конечно, и следователи, хотели
знать, кто меня похитил из больницы и как я оказалась на остановке. Тут я им
ничем помочь не могла, раз все это время пребывала в беспамятстве и очнулась
как раз на этой самой остановке. Лечащие врачи окончательно все запутали,
засвидетельствовав, что помощь мне оказали квалифицированную, так что выходило:
выкрали меня, чтобы подлечить. Все это вряд ли ментам понравилось, но пришлось
проглотить.
Вешняков и Дед тоже вопросы задавали, но у меня и для них
был тот же ответ. Лялин ничего не спрашивал, похлопал меня по руке и сказал:
- Выглядишь расчудесно.
- Брось врать-то.
- Может, для кого-то и не очень, но я б тебя и такую
полюбил, прямо сейчас.
- С любовью незадача. Боюсь, на некоторое время сексуальный
боец из меня никудышный.
- А куда спешить, я подожду.
- Да ладно, ты только обещаешь.
- Значит, ты была права, - посерьезнел он и погладил мою
руку. - Ты и сейчас права, девочка. Ты все сделала правильно.
Народ приходил, уходил, опять приходил, но Тагаева среди них
не было. Я могла бы позвонить ему, но почему-то не решилась. В конце концов не
выдержала и спросила Вешнякова:
- Что Тимур?
- Давай об этом потом, - нахмурился он, - когда ты
окончательно выздоровеешь.
- Что с ним? - испугалась я. - Он жив?
- Чего ему сделается?
- Вешняков, не поднимай мне давление, объясни, в чем дело.
- Спятил твой Тимур. Окончательно и бесповоротно. В дурдоме
ему самое место.
- Допустим. А поконкретнее нельзя?
- Давай я лучше потом.., ведь все равно узнаешь.
- Вот именно. Лучше сейчас.
- Ну... - перевел он дух, все еще сомневаясь, стоит ли
рассказывать, - когда все это случилось.., в общем, видно, у него в самом деле
крыша поехала. И он... - Артем кашлянул, посмотрел на меня с печалью и
скороговоркой продолжил:
- Собрал всех рыночных с фамилией Каримов, вывез за город и
раскатал своим "Хаммером".
- Как раскатал? - растерялась я.
- Колесами, естественно, до кровавого студня. А Каримов, между
прочим, фамилия не такая уж редкая.
- Он что, с ума сошел? - пробормотала я.
- А я про что говорю? Совершенно озверел. Бандит, чего с
него взять.
- Где он? В бегах или в тюрьме?
