- Я готова помочь вам. Собственно, что случилось?
- В октябре в клинике у вас лежала женщина... - Я знала, что
все это бессмысленно, что хозяин не ответит на мои вопросы, а никаких записей
нигде не будет, ни одного свидетельства, что я была здесь.
- Да? Как ее фамилия?
- Ее привезли без документов. - В лице врача ничего не
изменилось. - Я бы очень хотела поговорить с ним.
- С Олегом Сергеевичем?
- Да.., думаю, да.
- Боюсь, что это невозможно, - поджала она губы. - Ужасное
несчастье. Он погиб три недели назад.
- Погиб?
- Да. Его сбила машина возле подъезда. Ужасно, мы не знаем,
что теперь будет с клиникой. Для нас всех это такой удар. Человека, сбившего
его, до сих пор не нашли.
Женщина вздохнула, а я невольно усмехнулась. Ну конечно,
врач не мог остаться в живых, потому что он знал.., боюсь, что только он. За
все время своего пребывания здесь я не видела никого, кроме врача и Лукьянова.
Ни медсестры, ни уборщицы... Но ведь кто-то помогал ему во время операции? Вряд
ли.., а если так, то скорее всего и с этим человеком случится несчастье. Теперь
никто никогда не ответит на вопрос, что здесь произошло. Никто, кроме
Лукьянова.
- Вы не возражаете, если я взгляну на палату.
Она не возражала.
Мы прошли узким коридором в конец здания. Вот выход на
улицу, еще один коридор за стеклянной дверью. Сейчас она открыта, а тогда
Лукьянов отпирал ее ключом. Здесь две палаты, в одной из них лежала я. Жалюзи
на окнах, ширма, кровать.., все так, как я запомнила.
- Палатой часто пользуются?
- Эти комнаты неудобно расположены, отдельно от всех, как
видите. Не припомню случая, чтобы тут вообще кто-нибудь находился. Женщина, о
которой вы говорите, лежала здесь?
- Она так сказала.
- Невероятно, - с сомнением глядя на меня, пожала она
плечами.
Я могу попросить Лялина, он что-нибудь да узнает.., какая-то
зацепка все равно есть... Я даже думаю, что смогу ее найти, не обращаясь к
своему другу. Лукьянов позаботился об этом. Ведь поиски с чего-то надо
начинать.
- Можно, я немного здесь побуду? - Врач посмотрела с
недоумением, и я поспешно шагнула к двери. - Извините.
"Он все просчитал", - думала я, идя по коридору.
Сегодня он может праздновать первую победу. Только второй не будет. Не будет,
даже если мне придется пустить себе пулю в лоб. Напишу красным фломастером
плакат: "Мой ребенок мертв" - и буду смотреть на него до тех пор,
пока не вобью себе эту мысль в голову. Мой ребенок мертв. Ах, Саша, Саша.., ты
так ничего и не понял.
Я вышла за ворота, оглянулась и сказала себе:
- Меня тут не было. Ни тогда, ни сейчас... - И тут увидела
машину Тагаева. Дверь "Хаммера" распахнулась, и появился Тимур. Не
спеша направился в мою сторону, а я сжала зубы, чувствуя, как земля уходит
из-под ног.
- Это здесь? - спросил Тимур. Я знала, что он имел в виду,
но не хотела верить в то, что стало очевидным. Как я могла надеяться?
- Подумываю лечь на обследование, - промямлила я, пряча
глаза, глупая ложь, которая никого не спасет. Тимур с усмешкой посмотрел на
меня, резко развернулся, собираясь уйти, а я схватила его за руку. - Тимур..,
он звонил тебе? - Ответ мне был не нужен, я знала, я читала ответ в его глазах.
- Тимур, он делает это нарочно.., он все просчитал. Он просто хочет превратить
нашу жизнь в ад. Неужели ты не понимаешь?
Тагаев сделал шаг, пытаясь вырваться из моих рук, но я еще
сильнее вцепилась в него.
- Посмотри на меня. Тимур, посмотри на меня. Ребенок мертв.
Я мать, я бы почувствовала. Он мертв. Не позволяй ему играть нашей жизнью.
Лучшее, что мы можем сделать, это послать его к черту. Пожалуйста, Тимур.
Мы смотрели в глаза друг другу, и я боялась расцепить руки,
сжимая его ладони все крепче.
- Он звонит тебе каждую ночь? - спросил Тимур очень тихо,
спросил, сглотнув с трудом, убирая ком из горла.
- Да, - жалко ответила я.
- И что ты делаешь?
- Ничего. Молча вешаю трубку.
- А что потом? - прошептал он. А я сжалась в комок, вдруг подумав,
что впереди ночь, а потом еще одна и еще... Я вновь стиснула зубы, чтобы не
заорать от ужаса. Тагаев обнял меня и прижал к себе. - Прости меня.
- За что? - испугалась я.
- За то, что оставил тебя, за то, что не сберег, за то, что
этими ночами ты была одна... Я.., в тебе больше мужества, чем в десятке крутых
придурков вроде меня.
Мы стояли обнявшись, вызывая недоумение у прохожих, он
гладил мои волосы, а потом вытер слезы на моем лице и повел к машине.
- В таком состоянии тебе не стоит садиться за руль. - Тимур
улыбнулся и помог мне сесть. Завел машину и плавно тронулся с места. - Он
хотел, чтобы ты уехала с ним? - спросил Тимур через некоторое время. Я кивнула.
- Но ты отказалась. Почему?
Я отвернулась к окну.
- Ты знаешь.
- Да. Я знаю и попробую не повторить чужих ошибок. Пока мы
живы, всегда есть шанс все исправить. - Он помолчал немного и вновь заговорил:
- Когда я думал, что ты.., что потерял тебя, я был готов
заплатить любую цену, лишь бы вернуть тебя, пусть другому, лишь бы вернуть,
пусть даже я тебя никогда не увижу, только бы знать, что ты есть.
- Я тебя слышала, там, в овраге. Я не хотела тебе делать
больно. Никогда. И в ту ночь не хотела, вот и подумала, надо возвращаться. Это
ты меня вытащил.
Он осторожно погладил мою руку, а потом держал ее в своей
ладони, не выпуская до самого дома, ловко управляясь с машиной одной рукой.
Сашка встретил нас радостным визгом. Тимур присел на
корточки перед ним, почесал его за ухом. Он не разулся и не снял куртку, и я не
знала, уйдет он или останется. Стояла рядом и смотрела на то, как он возится с
собакой.
- Я вот что подумал, - подняв голову, сказал он. - А не
сыграть ли нам в шахматы?
- По-моему, отличная идея, - кивнула я.
Он снял куртку, и я определила ее в шкаф, а радостный Сашка
принес ему тапки. Потом пес занял свое любимое кресло, а Тимур стал расставлять
шахматные фигуры.
- Приготовить чай? - спросила я.
- Конечно. Сыграем в шахматы, а потом погуляем с Сашкой. Не
возражаешь, если к телефону буду подходить я?
***
