— Мое почтение! Примите мои…
Но девица, не дослушав меня, вдруг бросилась Нику на шею:
— Пожалуйста! Помогите! Оживите моего папеньку!
Гм… какие припадочные нынче пошли селянки…
Ник терпеливо выдержал объятия и даже утешающе похлопал страдалицу по спине, затем, отступив, серьезно поинтересовался, буравя ее ехидным взглядом:
— А что… он уже начал смердеть?
— Что? — Девушка явно не поняла юмора и истово перекрестилась. — Нет! Нет, конечно! Он жив, но спит!
— Значит, нужно только разбудить? — В голосе моего попутчика послышалось нескрываемое разочарование. — Жаль. За воскрешение целители берут плату побольше. Вот только последствия непредсказуемые.
— Какие последствия? — Девица захлопала ресницами так быстро, словно собиралась взлететь.
— Разные… — По губам Ника скользнула улыбка и тут же пропала. Отодвинув девицу, он, не разуваясь, шагнул в дом.
Я помедлила секунду и направилась следом.
Нам открылся длинный коридор и шесть дверей в ряд. На каменных стенах по обе его стороны крепились массивные подсвечники, на которых, сияя робкими огоньками, доживали свои последние часы молочно-белые свечи. Потеки воска залили бронзовых ангелов, державших оплавленные свечи на своих плечах, и никто не торопился снять воск, никто не желал заменить умирающие огоньки новыми свечами. Огромный дом словно вымер. Но даже этот скудный мерцающий свет не помешал мне разглядеть массивные, украшенные металлическими вставками двери. Пять оказались заперты, и лишь одна, в самом конце коридора, была открыта. Оттуда доносилось не то рыдание, не то бормотание.
Ник бросил на меня быстрый взгляд, и мы не сговариваясь решительно направились на звуки.
Картина, открывшаяся нам, тоже не внушала надежды. В центре полутемной комнаты, освещенной огоньком единственной свечи, на высокой кровати лежал богато одетый мужчина, а возле него, закрыв лицо руками, всхлипывала худенькая женщина.
— И вправду можно принять за покойника, — ни к кому не обращаясь, буркнул Ник и прошел к постели.
Женщина испуганно вздрогнула, развернулась к нему и замерла, не отводя настороженного взгляда. Между тем Ник коснулся руки мужчины, приподнял ему веки и наконец, довольно хмыкнув, обратился к женщине:
— Хозяюшка, принеси-ка в кувшине воды да стакан не забудь захватить.
Не спросив, ни кто мы такие, ни зачем нам все это надо, женщина бесшумно поднялась с низенького табурета и выбежала из комнаты, а спустя мгновение снова вернулась, держа в руках все, о чем просил ее Ник. Поставила на табурет, а сама встала у кровати, глядя на гостя воспаленными глазами.
— Тебе помочь? — спросила я из вежливости, поглядывая на бездыханного хозяина.
— Лучше не мешай! — буркнул тот, наполняя стакан водой.
Я пожала плечами и принялась наблюдать, как Ник кинул в кувшин один за другим несколько красноватых камушков, подождал, наполнил стакан кроваво-красной жидкостью и протянул женщине:
— Держи. Я подниму ему голову, а ты попробуй напоить этой водой.
Наступил волнительный момент. Я даже невольно прикусила губу, наблюдая, как женщина робко пытается влить воду сквозь крепко стиснутые зубы псевдопокойника. Если поможет — хорошо! А если не поможет? Нет, не то чтобы я не верила моему попутчику, но все же…
Наконец Нику надоел перевод целительной влаги. Он сел рядом и, все также поддерживая голову мужчины, помог разжать тому зубы. Несколько глотков, и дело пошло быстрее. Дыхание хозяина участилось, дрогнули веки.
— Маха? — послышался наконец его тихий, охрипший голос.
— Я здесь! — Теперь в воспаленных бессонницей глазах женщины плескалась радость пополам с безумием. — Я здесь!
Деревенский глава открыл глаза и вдруг сладко зевнул.
— Сколько времени? Я же проспал совет старейшин! Почему ты меня не разбудила?
— Если бы мы случайно не оказались поблизости, вы бы проспали не только совет. — Ник поднялся с постели, подхватил лежавшую рядом вторую подушку и подсунул ее под спину мужчины.
Глава поспешно обернулся к Нику и удивленно вытаращил глаза:
— Кто ты? И что ты делаешь в моем доме? В моей спальне?
— Фома, это целитель! — ответила вместо Ника женщина. — Ты спишь вот уже почти три дня! Помнишь? Тебя заколдовал тот ужасный странник, что просился к нам на ночлег!
С лица мужчины схлынули все краски.
— Да… — Он уставился на пламя свечи. — Он… я до сих пор помню его глаза… Серебристые, без зрачка, словно залитые свинцом… А потом вышла моя жена и… Ничего потом не помню!
Я вдруг почувствовала, что задыхаюсь, и поискала взглядом, куда бы сесть. К сожалению, одна-единственная табуретка оказалась занята нехитрым лекарством, а садиться на кровать к незнакомцу не позволял вбитый годами дворцовый этикет.
Ладно, пол тоже сойдет…
Я сползла по стенке, пытаясь отогнать душащий жар свечи. Неужели это был Феникс?
К счастью, никто не обратил на меня внимания. Ник продолжал расспросы, а хозяин так же вяло ему отвечал.
— Что он говорил?
— Попросился переночевать.
— Сказал, куда идет?
— Нет. Только спросил, далеко ли до Еремеева королевства.
— А почему вы отказали ему в ночлеге?
— Потому что он откинул капюшон и посмотрел мне в глаза.
— Вы испугались?
— А ты бы сам не испугался, когда бы увидел вспыхнувшего как спичка человека? — Хозяин подержался за грудь и решительно свесил ноги с кровати. — Я очень благодарен тебе за мое спасение, но отвечать на эти вопросы не хочу. Говори, что тебе нужно! Я с удовольствием тебя награжу, а взамен ты расскажешь, как заставил меня очнуться!
— Старейшины уже знают мой рецепт. — Ник с неизменной улыбочкой на губах поднялся. — Просто я должен был показать на деле, как мое лекарство работает, и они выбрали для эксперимента своего главу.
— Похвально. — Мужчина тоже улыбнулся, но было видно, что эта улыбка ему далась очень тяжело. — Так что тебе нужно, целитель?
Ник пожал плечами:
— А что нужно путникам? Деньги, еда да вода.
— И ночлег?
— К сожалению, мы торопимся. — Ник продолжал выжидающе на него смотреть.
Деревенский глава кивнул и сделал знак жене:
— Дай ему то, что он просит.
Женщина благодарно посмотрела на Ника и бросилась исполнять приказание. Муж проводил ее взглядом и снова уставился на Никиту.
— Еду и деньги ты получишь, когда решишь покинуть Колодцы.
— Значит, сейчас. — Ник довольно кивнул и обернулся ко мне: — Василиса, сестренка, мы можем… — Он замолчал. Я видела, как испуганно расширились его глаза, когда он увидел меня сидящей у стены. — Василиса?
