«В разумных пределах», – с усмешкой добавляла Лола, и
этой ее усмешки Маркиз слегка опасался, и, как оказалось, не напрасно. Девчонка
была не проста, это-то он понял сразу. Но он не знал тогда, что Лола – вовсе не
Лолита, провинциалка, приехавшая в Санкт-Петербург на заработки, а Ольга,
начинающая актриса, которая промышляет мелким мошенничеством для того, чтобы
иметь возможность заниматься любимым делом. Она обожала играть, и не только на
сцене, вот сейчас он видел перед собой маленький спектакль театра одного
актера. Правда, актеров было двое.
При виде официанта с тарелочкой печенья, тезка китайского
императора перестал закатывать глаза, оживился и даже тихонько гавкнул, за что
получил ласковое замечание от хозяйки. Лола стала отламывать маленькие кусочки
и давать своему любимцу.
– Может, перейдем к делу? – поинтересовался
Маркиз, вдоволь наглядевшись на эту картину.
– Что тебе так нетерпится, – недовольно
откликнулась Лола, – неужели так нужны деньги? Нужно было экономить…
– Что? – чуть не закричал Маркиз, понимая, что
Лола все же добилась своего, ей удалось вывести его из себя. – Это
говоришь мне ты?
– А в чем дело? – холодно удивилась Лола. –
Позволь тебе напомнить, дорогой, что это ты меня искал, стало быть, это именно
я тебе нужна. Ты притащился ко мне в Венецию, когда мы с Пу И отдыхали от дел…
– Ах, значит, ты тут отдыхала? – язвительно
спросил Маркиз. – И это не ты вчера подсела ко мне, думая, что я – это не
я, а банкир Ван Хаас? И это не ты утверждала, что у тебя разработана
грандиозная операция с Ван Ха-асом на аукционе?
– Ну… с Ван Хаасом была предварительная
прикидка, – нехотя призналась Лола, – я не уверена точно…
– Скажи «спасибо», что я тебя вовремя остановил, –
сказал Маркиз более спокойным тоном.
Официант, принесший счет пожилому немцу, краем уха слышал
разговор и расстроился – он понял, что перед ним русские. В свое время, живя в
Польше, приходилось ему бывать и в России. От русских жди неприятностей, вон и
сейчас этот тип бросает грозные взгляды на свою соседку, а она такая красивая…
Лола промолчала в ответ на последнюю реплику Маркиза, она
склонилась к песику и заворковала нежно:
– Хватит, дорогой, много печенья вредно, у тебя от него
заболит животик…
Он послушно оставил печенье и улегся у нее на коленях.
– Хватит придуриваться, – спокойно начал
Маркиз, – я знаю, что тебе тоже нужны деньги. Пока они тебе только нужны,
но очень скоро будут просто необходимы, потому что свой капитал ты почти
потеряла.
– Ну, на черный день-то нам с Пу И немножко
осталось… – протянула Лола. – А вообще насчет денег не ты бы говорил,
не я бы слушала! Кто потерял все деньги на неудачных биржевых операциях? Может,
я?
– Не все, – кротко напомнил Маркиз, – не
спорю, на бирже мне не повезло. Но черт его знает, очевидно, нужны знания и
какое-то особое везение, моего, русского везения, не хватило… Но ты-то как
распорядилась своими деньгами?
– Я актриса, я хотела играть и играла!
– Угу, – ехидно вставил Маркиз, – тебе мало
было играть просто в театре.
Ну, финансировала бы какую-нибудь постановку, сыграла бы в
ней главную роль! Мюзикл какой-нибудь или драматическую пьесу!
– Что ты понимаешь в театре?! – хмыкнула
Лола. – Финансировать какую-нибудь паршивую пьеску полуненормального юнца
с вечно обгрызенными ногтями? И театрик какой-нибудь задрипанный на пятьдесят
человек, да и тех-то нету!
– Однако когда-то в России ты была очень довольна,
играя в таком театре.
– Так то когда было, – вздохнула Лола. – И я
тогда была совершенно без денег…
– Вот-вот, получив деньги, ты осатанела от тщеславия,
тебе было мало играть в обычном театре, тебе подавай что-то грандиозное, так
чтобы старушка Европа встала с ног на голову и уписалась!
Официант скосил глаза на пару за столиком в углу: не пора ли
прийти на помощь даме? Уж больно они кричат… Но дама, похоже, вполне
справляется сама.
– Тебе нужна была самая грандиозная постановка! – продолжал
Маркиз. – «Федра» на свежем воздухе. Да не где-нибудь, а в самих Афинах!
– А где, по-твоему, нужно ставить «Фед-ру»? –
возражала Ольга. – Если действие происходит в древней Греции! В снегах
Антарктиды? Или в самом современном квартале Парижа – Ла Дефанс?
– Там еще больше денег потребовали бы, – вздохнул
Маркиз, – хотя куда уж больше… Простить себе не могу, что ты уговорила
меня вложить туда деньги. И ни хрена эта Европа не уписалась, провалилась твоя
«Федра» с большим треском. Денежки ухнули…
– Это потому, что режиссер оказался форменным
козлом, – надулась Ольга.
– А раньше ты утверждала, что этот режиссер
гениален, – напомнил Маркиз.
– Тут я ошибалась. – Лола опустила глаза.
Песик соскочил с колен и перебрался за соседний пустующий
столик, где принялся с увлечением теребить оставленную пожилым джентльменом
газету.
– Но это еще не все, – зловещим тоном продолжал
Маркиз, – после провала несчастной «Федры» ты и не подумала взять себя в
руки! Ты выкопала откуда-то этого грека и пустилась во все тяжкие!
– И ничего подобного! – вскричала Лола. – Он
сам меня нашел! Он был мне утешением в то тяжелое время, поскольку ты наорал на
меня после провала постановки и исчез в неизвестном направлении!
– Еще бы не наорать, когда благодаря твоей глупости я
потерял триста тысяч долларов!
– Благодаря своей глупости ты потерял намного
больше, – ехидно напомнила Лола.
– И не только утешением был этот грек, – так же
ехидно ответил Маркиз, – потому что он совершенно заморочил тебе голову и
уговорил купить коллекцию древнегреческой керамики, которая якобы осталась от
его умершего дяди… Он обещал, что поможет тебе выгодно продать ее в Европе. И
что оказалось? Коллекция была сплошь поддельной, а на одной вазе даже стояло
клеймо супермаркета в Пирее! И красавец грек исчез в ту же минуту, как ты это
обнаружила!
– Да уж, – Лола рассмеялась. – Это верно,
просто бесследно растворился в воздухе.
– Конечно, я понимаю, что при убеждении он использовал
не слова, а другие аргументы, – недовольно продолжал Маркиз.
– Да, ты помнишь, как изумительно он был сложен? –
мечтательно протянула Лола.
– Откуда мне помнить? – вскипел Маркиз. –
Когда я его видел один раз, мельком, причем одетого.
– Как античный герой… – не слушая, говорила Лола.
Взгляд ее затуманился, и от этого Маркиз пришел в самую настоящую
ярость.
– Немедленно прекрати! – прошипел он. – Мне
это надоело.
Она взглянула на него из-под полуприкрытых ресниц и
удовлетворенно вздохнула: усилия увенчались успехом – он в ярости. Хотя зачем
она этого добивалась, Лола и сама не смогла бы объяснить.
