– Ничего, – ответил Леня, просматривая строчку за
строчкой, – придется – и все обзвоним…
Однако до этого дело не дошло, все получилось гораздо проще.
Дойдя по алфавиту до буквы «М», Леня увидел колонку именных мастерских
известных архитекторов, и среди прочих значилась мастерская Левона Акоповича
Мкртчяна.
– Ну вот, – Маркиз выписал телефон и адрес
мастерской, – а ты боялась! Ну, теперь твой выход – поедешь в эту
мастерскую под видом богатой заказчицы.
– Богатой заказчицы? – иронически повторила
Лола. – Вот в этом? – Она окинула взглядом свои джинсы и черный
свитерок. – Ты, кажется, забыл, что мы все вещи бросили на прежней
квартире, когда удирали от «хвоста»…
– Ничего, купи себе что-нибудь – деньги у нас есть.
– Да что здесь купишь! – тяжело вздохнула
Лола. – В дорогих магазинах цены в пять раз выше, чем во Франции, а выбора
никакого… То ли дело в Париже, на улице Риволи! – Лола мечтательно
закатила глаза.
– Ничего, закончим дело – пройдешься по рю Риволи!
– Ленечка, а может, ты сам в мастерскую съездишь под
видом богатого клиента?
– Нет, – сурово отрезал Маркиз, – во-первых,
это же ты у нас актриса, значит, гораздо лучше войдешь в роль. Потом, ты же
знаешь, у здешних богачей, у этих «новых русских», свой жаргон, своя манера
поведения. Я, конечно, могу под них подделаться так, чтобы простые люди
поверили, но архитекторы – это другое дело, у них глаз наметанный, они богатых
людей каждый день видят и сразу почувствуют недостоверную игру. А вот жены у
богатых людей все разные, так что ты легко сыграешь эту роль. Только держись
понахальнее… А я тебе для большей убедительности хорошую машину угоню по старой
памяти.
Через несколько часов перед эффектно отделанным подъездом с
вывеской «Архитектурная мастерская Л. А. Мкртчяна» остановился красный «порше».
Из машины выбралась шикарная молодая дама в красном – под цвет машины – брючном
костюме. Костюм этот Лола час тому назад приобрела за бешеные деньги в магазине
«Живанши» на Староневском, простонав про себя, что в Париже он стоил бы втрое
дешевле, и в качестве моральной компенсации за переплату вволю поиздевалась над
продавщицами. С самого начала Лола приглядела именно этот костюм, потому что он
отлично смотрелся на фоне красного «порше», но перемерила зачем-то еще штук
восемь разного фасона и цвета. После этого она заставила девушку принести еще
четыре вечерних платья, которые совершенно были ей не нужны, раскритиковала их
все, долго распекала продавщицу и сетовала, что в магазине нет приличной одежды.
Пу И, как ни странно, вел себя прилично, очевидно, ему было
стыдно за хозяйкино поведение. Лола наконец выбрала красный костюм и удалилась,
весьма довольная собой. При этом она, конечно, не заметила, как одна из
продавщиц ненадолго отлучилась из торгового зала, чтобы набрать на мобильном
телефоне номер и торопливо проговорить:
– Молодая женщина с собачкой чихуахуа сейчас у нас, в
магазине «Живанши»…
Войдя в архитектурную мастерскую, Лола первым делом громко
осведомилась, не угоняют ли здесь машины – так что половина сотрудников
невольно выглянула в окно и полюбовалась на «порше».
Затем Лола высокомерно оглядела помещение, заставленное
столами с макетами коттеджей и городских домов и кульманами с наколотыми на них
чертежами.
Ее эффектное появление не осталось незамеченным, и к Лоле
поспешно подошел интересный брюнет лет сорока с седыми висками, в несколько
старомодном замшевом пиджаке, намекающем на полухудожественную профессию
брюнета и некоторую вполне допустимую для него умеренную богемность.
– Могу ли я чем-нибудь помочь вам? – любезно
спросил брюнет у дамы в красном.
– Вы – Левон Акопович? – задала Лола встречный
вопрос.
– Нет, я менеджер, меня зовут Ираклий
Вахтангович, – ответил брюнет, как бы извиняясь. – Левон Акопович
только сегодня вернулся из Соединенных Штатов и в мастерскую уже не приедет.
– Ах, какая жалость, – вздохнула Лола, – одна
моя подруга советовала мне обратиться именно к нему… Она была вашей клиенткой,
и вы спроектировали ей такой дом, такой дом! Я от него просто без ума!
– А кто ваша подруга? – с вежливым интересом
спросил польщенный архитектор.
Лола, не зная, что ответить на каверзный вопрос, отступила к
двери и осведомилась:
– А завтра Левон Акопович будет в мастерской?
– Да, наверняка! – Брюнет снова приблизился к эффектной
клиентке. – Но мы могли бы с вами обсудить это и сегодня, если вы…
– Нет, нет, – Лола покосилась в окно на свой
«порше», – раз он будет здесь завтра, я тоже приеду завтра. В конце
концов, дело терпит. В таких вопросах поспешность совсем не нужна…
– Как пожелаете! – с любезной улыбкой проговорил
Ираклий Вахтангович, предупредительно распахнув перед клиенткой двери
мастерской.
В этот предутренний час казино «Монтесума» постепенно начало
пустеть. Игра шла вялая, только какой-то мордатый тип, все повадки которого
выдавали высокопоставленного чиновника городской администрации, трясущимися
руками делал ставку за ставкой в безуспешной надежде преодолеть полосу
невезения.
В баре на высоком табурете сидел полный лысый элегантный
армянин с грустными выразительными глазами и жаловался бармену Косте на
меркантильность современной молодежи. Костя протирал бокалы, делая вид, что его
интересует разговор, и зевал, не открывая рта. Клиент, известный в городе
архитектор, только вчера вернулся из Америки и был сражен известием о том, что
его бойфренд Коля Крокодил, получивший свое прозвище за пристрастие к одежде
фирмы «Лакоста», переселился из снятой для него архитектором квартиры в особняк
ювелира Ашкенази. Сердце архитектора было разбито, и он пил в «Монтесуме», пытаясь
забыть Колины голубые глаза.
К стойке подошел высокий мужчина с загорелым, лишенным
возраста лицом. Гибкий, подтянутый, он был неуместен в этот час и в этом баре.
Увидев архитектора, смуглый мужчина улыбнулся и шагнул к нему:
– Лева, привет! Сколько лет, сколько зим! Ты где,
старый разбойник, пропадал?
– В Америке, – машинально ответил
архитектор. – А ты кто? Я тебя не помню.
Смуглый мужчина сделал Косте знак худой узкой рукой с
массивным золотым перстнем и заказал две порции «Шивас Регал», затем повернулся
к архитектору и покачал головой:
– Совсем ты в этой Америке забурел, старых друзей не
узнаешь. Вспомни – девяносто второй год, Ферапонтово…
Левон пьяно помотал головой и упрямо повторил:
– Я тебя не помню. Ферапонтово – помню, а тебя – не
помню. Тебя как зовут?
– Стыдно, Лева. – Смуглый придвинул ему стакан с
благородным напитком и, бросив вокруг цепкий трезвый взгляд, проговорил
вполголоса: – Ах, какой мальчик!
Лева встрепенулся и проследил за его взглядом. Смуглый
небрежным жестом пронес руку над Левиным стаканом и неуловимым движением
приоткрыл крошечную крышечку своего перстня. В стакан высыпались несколько
искрящихся белых крупинок, тут же растворившихся в темно-золотой жидкости.
