Костя в это время смотрел в другую сторону, наблюдая за
ссорой двух завсегдатаев казино, не поделивших дорогую знаменитую проститутку.
– Выпьем за молодость! – провозгласил смуглый,
поднимая свой стакан. – Выпьем за нашу с тобой молодость, Лева!
Левон отвел грустные выразительные глаза от худенького
мальчика с невинным лицом семинариста и порочным ртом законченного наркомана:
он знал его, знал, что тот болен СПИДом и стремится заразить как можно больше
людей, чтобы отомстить судьбе за свою скорую и страшную смерть.
Поднеся к губам бокал виски, Левон посмотрел на своего
смуглого соседа и повторил:
– Все равно я тебя не помню. Смуглый мужчина проследил
за тем, как виски убывает в стакане Левона, пожал плечами и поднялся:
– Ну как хочешь. Не хочешь меня вспоминать – и не надо.
Он развернулся и вышел из бара. Левон полусонно поглядел ему
вслед и сказал подошедшему к нему Косте:
– Если мы часто вспоминаем прошлое, значит, мы
неправильно живем в настоящем.
Он отставил пустой стакан и хотел что-то добавить, но вдруг
в глазах его мелькнул испуг. Левон схватился рукой за горло, как будто ему стал
тесен воротничок его рубашки от «Армани», приподнялся с табурета и тут же
рухнул на пол.
Костя выбежал из-за стойки, склонился над архитектором. Тот
лежал на полу, выпучив большие темные глаза, утратившие свою грустную
выразительность и сохранившие только страх и нежелание умирать. Лева пытался
что-то сказать, но язык не слушался его, и он только беззвучно открывал рот, а
на губах его лопались розовые пузыри.
Костя бросился за Анатолием Ивановичем – врачом казино,
умным и опытным человеком, который умел спасти умирающего от передозировки
наркомана, зашить свежую резаную рану или извлечь пулю из огнестрельной, можно
сказать, с закрытыми глазами – во всяком случае, не запоминая лица пациента, и
всегда держал язык за зубами.
Однако когда Анатолий Иванович вошел в бар, Левон уже не
подавал никаких признаков жизни. Доктор потрогал его шею, оттянул нижнее веко,
взглянул на язык и сказал:
– Из какого стакана он пил? Из этого? Вымой тщательно.
Никому не нужны неприятности. Пишем причину смерти – острая сердечная
недостаточность.
На следующий день Лола подъехала к мастерской на
темно-зеленом «ягуаре». Такое разнообразие дорогих автомобилей в ее
распоряжении, конечно, могло кого-нибудь насторожить, но Маркиз настоял на том,
чтобы вернуть угнанный вчера «порше» тем же вечером, прежде чем его хватятся и
объявят в розыск.
Лола повторила свое вчерашнее эффектное появление –
естественно, сегодня на ней был бутылочно-зеленый костюм от «Унгаро», под цвет
«ягуара». Однако ее заготовки пропали впустую.
В мастерской было почти пусто, только две молоденькие
девушки подозрительно сопели над своими кульманами.
– Эй, а что это у вас тут происходит? – спросила
Лола, подойдя к одной из них. – Где Левон Акопович? Где Ираклий
Вахтангович? Что у вас тут вообще творится?
– Ле… Левон… Акопович… – начала девица дрожащим
голосом, но тут же зарыдала, вскочила и убежала в служебное помещение.
Лола растерянно огляделась. Она хотела было подойти ко
второй девушке, но побоялась, что та тоже убежит рыдать. Однако девица
оказалась покрепче первой, и сама подошла к клиентке.
Вытирая красные глаза и хлюпая носом, она тем не менее
достаточно связно обрисовала ситуацию:
– Я помню, вы вчера приезжали… в таком чудном красном
костюме! Но этот, правда, тоже классный… А у нас такое несчастье, такое
несчастье… Левон Акопович умер… а мы так его любили!
– Когда?! – изумилась Лола. – Он ведь вроде
только вчера прилетел из Штатов!
– Ну вот, вчера прилетел, а ночью сегодня умер… может
быть, не выдержал перелета…
Девица снова захлюпала носом, и Лола испугалась, что она
тоже убежит рыдать, но та справилась со своими эмоциями и продолжила:
– Поэтому сегодня у нас почти никого нет, оставили
только нас с Лизой, на всякий случай, а все остальные занимаются похоронами…
– И Ираклий Вахтангович? – на всякий случай
уточнила Лола.
– Ираклий Вахтангович встречает родственников Левона
Акоповича из Еревана… Мы так его любили, так любили! – простонала девица,
переходя на рыдания, но снова сумела справиться с собой и проговорила довольно
отчетливо, хотя и гнусаво из-за слез: – Но если вы хотите посмотреть
какие-нибудь образцы нашей мастерской, выбрать что-нибудь – я полностью к вашим
услугам.
– Ладно, – согласилась Лола, – у вас ведь
есть фотографии домов, которые вы проектировали?
– А как же! – Девушка сняла с полки огромный
тяжеленный альбом. – Вот, пожалуйста!
– Давайте поищем дом, о котором я вчера говорила
Ираклию Вахтанговичу.
У Лолы не было особенных надежд, но поняв, что архитектор
окончательно и бесповоротно недоступен, и последняя ниточка, ведущая к Монике
Тизенхаузен, оборвалась, она решила наудачу просмотреть хотя бы фотографии
домов, которые строил Левон Мкртчян, – вполне логично было предположить,
что он гостил у своих прежних клиентов.
Девушка разложила перед ней на столе огромный альбом и
начала переворачивать страницы. Перед Лолой замелькали роскошные загородные
дома, которые язык не поворачивался назвать коттеджами, – то с колоннами и
порталами в стиле античных храмов, то в мавританском стиле, совершенно
неуместном в наших северных широтах, то напоминающие мрачные средневековые
замки…
– Вы понимаете, – робко произнесла
девушка-архитектор, – некоторые дома… Они как бы не совсем выдержаны в
стиле, потому что заказчик очень часто требует что-нибудь такое… ну например, к
классическому порталу – готический шпиль, или к мавританской колоннаде –
крепостную башню с зубцами…
– А что? – Лола задумчиво посмотрела на такого
архитектурного уродца. – По-моему, классно!
Девушка замолчала и больше уже не встревала со своими
комментариями.
Лола без особенной надежды на успех переворачивала страницу
за страницей, и вдруг замерла, как почуявшая след гончая. Перед ней была
фотография большого загородного дома из красного кирпича, украшенного круглой
зубчатой башней с бойницами, как в средневековом замке. Приглядевшись, Лола
увидела на крыше башни фигурный флюгер в виде лебедя.
Никаких сомнений у нее не осталось: это был именно тот дом,
который описывала Лариса, тот дом, в который случайно по пьяному делу попал
несчастный фотограф Слава Расторгуев, за что потом и поплатился своей непутевой
жизнью…
– Вот, вот этот дом! – радостно провозгласила
Лола. – Я хочу именно такой! Где он? Я съезжу, договорюсь с хозяевами и
осмотрю его во всех деталях.
– У нас не очень принято давать адреса
заказчиков, – замялась девушка, – многие клиенты бывают недовольны…
