– Они настаивали, чтобы я полностью уничтожил все
материалы, которым пользовался в процессе работы.
– Они?.. – переспросил Маркиз. – Они оба
имели с вами дело?
– Да, ее спутник, этот Виктор… он очень опасный
человек, но, к сожалению, я понял это слишком поздно.
– Они обратились к вам по рекомендации?
– Да-да, конечно, – рассеянно ответил
доктор, – неудобно было им отказать…
«Ну-ну, – подумал Маркиз, – небось польстился на
большие деньги, жадюга!»
– И вот, они сразу же начали ставить свои условия.
Когда все операции завершились, Виктор потребовал, чтобы я при нем стер из
компьютера все упоминания о своей пациентке. Я, конечно, возражал, говорил, что
материалы нужны мне для дальнейшей работы, что в своей базе данных я помещаю
информацию, не указывая настоящего имени пациента, да они мне его и не сказали!
Куда там! Я тогда впервые серьезно испугался – до того Виктор был настойчив.
– Но вы ведь не послушались его.
– Тогда-то я сделал вид, что подчиняюсь, но у Вероники
Михайловны своя база данных. В тот же день после их ухода я скопировал все,
связанное с этими операциями, на дискету, а в базе данных стер. Понимаете, я
хотел как-то подстраховаться…
– Н-да-а, очевидно, этот Виктор решил с вами
разделаться после того, как все удачно завершится, потому и не стал тщательно
проверять.
Маркиз вытащил из конверта дискету.
– Там зафиксирован весь процесс превращения ее прежнего
лица в новое, – пробормотал доктор Длуголенский. – Вам это поможет?
– Разумеется, – ответил Маркиз, пряча
конверт. – Теперь вот что. Незачем сомневаться в том, что по тому адресу,
куда вы ездили сегодня, девушки и ее спутника уже нет. Можете вы мне назвать
еще какие-нибудь адреса?
– Сначала она была здесь, – запинаясь, заговорил
Борис Львович, – но потом Виктор забрал ее, и я ездил на улицу Некрасова,
и еще один раз – в деревню Катыши, это по Выборгскому шоссе до Левашова, а там
влево по проселку…
– Загородный дом? – осведомился Маркиз. – Что
он из себя представляет?
– Да обычный старый деревенский дом! Крепкий, конечно,
бревенчатый, забор деревянный, сад вокруг запущенный.
– Видели там еще кого-нибудь, кроме тех двоих?
– Кажется, мелькал еще какой-то мужчина, но я не
уверен…
– Какая улица, номер дома? – настойчиво спрашивал
Маркиз.
– Да там во всей деревне одна улица! – усмехнулся
доктор. – Деревушка маленькая. Хоть и близко от города, живут только
местные. Проселочная дорога ужасная, всего семь километров, но одни ямы! Второй
дом с ближнего края, а первый – развалюха какая-то.
– Ну что ж, – Маркиз поднялся с места, –
нужно торопиться. Вы больше ничего не хотите мне сообщить?
– А вы думаете, что они все еще там, в деревне? Раз они
закончили все свои дела… – криво усмехнулся доктор.
– Я очень надеюсь, что они еще там, – в тон ему
ответил Леня. – А дела они еще не закончили. Им надо убедиться, что вы
мертвы и никому ничего не расскажете. Допустим, этот Виктор видел, как
взорвалась машина. Он же не будет стоять рядом вместе с зеваками. Он позвонит
завтра в клинику и спросит вас. И там ответят, что случилось несчастье и доктор
Длуголенский не принимает.
– Господи! – Длуголенский забегал по кабинету.
– Что бы они ни сказали, вас это не должно волновать,
потому что вас уже не будет в этом городе.
– Да-да, конечно. – Борис Львович быстро вынимал
из сейфа пачки долларов. – Хорошо, что детей отправил учиться за границу,
только жена дома…
Захлопнув железную дверь, доктор Длуголенский, не
оглядываясь, побежал по Тринадцатой линии на Средний, маша рукой всем
проезжающим машинам.
Расставшись с Длуголенским, Маркиз набрал на сотовом
телефоне номер телефона своей старой коммуналки – он хотел сообщить Лоле о том,
что слежка за доктором благополучно закончилась, принеся свои плоды, и
расследование входит в завершающую стадию.
Никто долго не отвечал, наконец трубку сняли и послышался
старческий голос Зинаиды Викентьевны:
– Алле! – проговорила старуха. – Кто говорит?
А, Ленечка, это ты?
– Позовите Лолу! – громко проговорил Маркиз, зная,
что старуха плохо слышит.
– А Лолочки нету, – ответила Зинаида Викентьевна, –
она куда-то ушла… Ты скажи ей, Ленечка, что так нельзя, когда уходишь из
квартиры, нужно закрывать двери…
– Что?! – изумленно вскрикнул Леня. – Она не
закрыла двери?
– Мало ли какие люди ходят по лестнице, так нельзя
поступать, ты ей скажи!
– Да Зинаида Викентьевна, – взмолился
Маркиз, – объясните толком, что случилось? Когда Лола ушла, почему двери
не закрыты?
– Уж это я тебе не могу сказать, почему она их не
закрывает, видимо, так воспитана, – недовольно пробурчала старуха, –
а только я в магазин выходила. Мне надо было хлебца купить, и сахару, и
сметаны, а около магазина я встретила Ольгу Аникеевну, и она мне сказала про
Людвигу Карловну, что та поссорилась с Антониной Никитичной из четвертого
подъезда по причине отношения к средствам массовой информации…
– Зинаида Викентьевна, нельзя ли покороче! –
взмолился Леня.
Ему не жалко было денег за эфирное время, но он волновался
из-за исчезновения Лолы и хотел поскорее добиться от старухи толкового
объяснения.
– Не поймешь тебя! – обиженно проговорила
соседка. – То просишь толком объяснить, а то на полуслове прерываешь… Могу
вообще ничего не рассказывать! Ну ладно. Короче, пока я с Ольгой Аникеевной
поговорила, да пока все купила, а еще в том магазине сметаны по семь пятьдесят
не было, так пришлось на угол идти…
Леня скрипнул зубами, но сдержался и не стал прерывать
соседку, решив, что этим только еще больше затянет ее объяснения.
– А на углу еще вспомнила, что дрожжей надо, так пока
все купила и домой вернулась, уже без малого пять часов было. Я ключи-то стала
искать, Лолочка-то ведь к двери не подходит, а сумки поставила на пол. Ну и
достаю ключи, смотрю – дверь-то и не закрыта… Батюшки, думаю, неужели же я
совсем из ума выжила? В магазин пошла и дверей не закрыла? Да не может, думаю,
такого быть! Вошла в квартиру, а там-то все посбросано, пораскидано! Я думаю –
мать честная, неужели воры были? Нет, смотрю, ничего не пропало. Тогда я в
вашу-то дверь постучала, Лолочку позвала – может, думаю, она мне скажет, что у
нас за погром был. А только Лолочка не отвечает. Я дверь-то – дерг, она и
открылась. Ты не думай, я не заходила, я не так воспитана – в чужие комнаты
заходить, а только заглянула и вижу – Лолочки нету, и тоже, как в коридоре, все
пораскидано… Видно, думаю, Лолочка куда-то собралась, да торопилась очень, и
когда уходила, дверь даже закрыть не подумала, а ведь это нехорошо, мало ли
какие люди бывают, а я женщина одинокая… и другие соседи только поздно вечером
домой возвращаются…
