Карпов и Дерби рассказывали это так спокойно, что я решил, не меняя тональности беседы, спросить их об одной детали вчерашних событий.
— Я понял, меня вы вчера проверяли… А вот тех погибших рейнджеров вы тоже проверяли?
И тишина, только Уайт от неожиданности икнул.
— Майкл, они не были рейнджерами. — Дерби вздохнул, вытащил из стола несколько папок и дал их мне. Это были дела на бойцов военно-воздушных сил США. Я быстро пробежался по строкам с личными данными летчиков — Джо Миллз, Мэтью Кип, Аллен Викс… — Они профессиональные бортовые стрелки, участвовавшие не в одной битве начиная с гражданской войны в Испании. План вашей проверки был разработан после того, как вы дали в госпитале согласие участвовать в проекте по созданию первого батальона рейнджеров. И изначально в него входила летная практика. На земле вашей личной охраной были бойцы первого взвода, в небе — эти парни…
— Все же, отправив меня в полет, на последнюю проверку, вы, заведомо зная, что нас могут атаковать немецкие истребители, хотели меня защитить. Понимаю… Но при этом не понимаю. Я настолько ценный, что ради меня вы не пожалели пять самолетов и полтора десятка летчиков и бортовых стрелков? — Что-то мне перестает нравиться мое положение. Не хочется оставаться в рядах рейнджеров, зная, что меня будут закрывать собой все и вся, только бы ценная тушка не пострадала.
— Вы не просто ценный, вы — уникальный. Мы свели воедино всю информацию о вас, полученную в процессе проверок. Прочитайте это.
Очередная папка. Первый же лист представляет собой таблицу со списком определенных данных — от физических и стрелковых показателей до тактически-стратегических навыков. Что-то выставлено в процентах, что-то подробно описано. Быстро пробегаю по таблице и опускаю взгляд к итогам.
Да-а-а… В итогах говорится, что я с самого начала обучения неплохо себя проявил в качестве командира взвода и со временем значительно улучшил свои командные способности. Хм, надо будет потом поподробнее расспросить об этом пункте Дерби, слишком уж мало информации… Следом за оценкой командирских навыков говорится о моих физических, рукопашных и стрелковых навыках, описанных двумя словами в общем — «выше среднего», хотя и с десятком строк указаний на мои уникальные изыски вроде заметного роста физической силы за срок наблюдения, знания айкидо или применения таких стрелковых хитростей, как «дабл тап», тактическая и армейская перезарядки оружия и так далее. Приписали высокий уровень адаптации в обществе — я и с подчиненными, и с коллегами-лейтенантами из соседних взводов, и со старшими по званию, и с советскими товарищами, да со всеми, с кем общался, нашел общий язык.
Далее… Ага. В боевой обстановке я легко адаптируюсь к любым условиям (это исходя из данных моих боев первого дня войны и общих тренировок на базе). Быстро нахожу оптимальные варианты поведения для себя и подчиненных.
Тэ-э-эк-с… Общее образование — вероятно, высшее, военное образование — вероятно, как таковое отсутствует, но предполагается наличие опыта службы в армии и участия в боевых действиях. С высшим гражданским образованием почти угадали — оно у меня высшее, но доучиться не успел, с 4-го курса юрфака сюда затянули. В армии тоже послужил. Я, как-никак, сержант запаса Вооруженных сил Российской Федерации. Но вот в боевых действиях в моем мире участия я не принимал…
Легко обучаем. Мм… Похоже, это правда. За последнее время я вспомнил и изучил много всего. Как голова не треснула?..
Внимателен. Хм… Это намек на вчерашнюю проверку с маскировкой? Сколько же здесь размытой информации… Читаешь — вроде все есть, а задумываешься над этим — и сразу исчезает гора деталей. Надоела эта научная лабуда. Возносят меня до небес, а если вдуматься, я ведь почти ничем не отличаюсь от нормального человека. И при этом — уникален. Понятно, это если меня сравнивать не с местным человеком, а с прежними попаданцами.
— Все понятно и ничего не понятно, товарищи. — Отложив в сторону папку, поднимаю взгляд. — Скажите, исходя из каких наблюдений были получены такие данные? Во-первых, где я успел хорошо проявить себя в качестве командира взвода? Во-вторых, откуда вы взяли, что я служил в моем мире в армии, да еще и принимал участие в боевых действиях? Вообще, информация, казалось бы, полноценная, но откуда она взята — непонятно, поэтому общей картины о ваших наблюдениях за мной я не вижу. Это напоминает шпионские игры. Агента противника сажают на информационную иглу и заставляют его идти на все ради новой дозы, казалось бы, важной, но, по сути, абсолютно пустой информации.
— Да, Пауэлл, вы непростой человек… Вы хорошо анализируете то, что вам доступно… — Карпов с легким прищуром смотрел на меня, словно испытывая на прочность.
Почему они не выбили из меня нужную им информацию и не сунули в колбу с формалином, раз я такой уникальный? Подполковник смотрит и думает: «Дать бы тебе по шее, умник!» — но даже шага к исполнению мечты не делает!.. Все так себя вели — в глазах желание выпотрошить меня на месте, а сами сюсюкали со мной. С самого начала вокруг меня стаями кружат стервятники, но никто из них не вцепился мне в глотку, а наоборот… Только я где-нибудь получу травму — тут же на уши становились все врачи батальона. После боя с Гримвэем, когда я отключился, Уайт и все доктора кудахтали вокруг с одурением. Вчера меня раненого чуть не полным составом медико-санитарного батальона перевязывали! Пеклись о моей шкурке, как о золотом руне. Все же боятся моей смерти. Почему? Да потому, что я по своей собственной воле и без всяких силовых и психических воздействий выкладываю полезную информацию…
Ой-йо! Понял! Когда упомянули «свободных» попаданцев, тех, которые постепенно восстанавливались, живя в семьях сотрудников спецслужб, а потом бездумно передавали данные о прогрессе, я еще подумал, что прежде-то их, видать, в темных подземельях держали… А ведь держали, кровавые гэбисты! Только слабенькие попаданцы умирали. И скорее всего, умирали быстро и без пользы… А потом нашли новую методику выкачки информации — свобода под наблюдением. И меня уже в эти рамки вогнали. Зараза!..
Подполковник молчал — он видел, как менялось мое лицо в ходе размышлений о судьбах попаданцев и о моей собственной. Что они решили для себя?.. Посмотрим. Ловите, господа офицеры, пилюлю… С ходу выкладываю им свои размышления и вбиваю офицеров в глубокий ступор. И-и-и-р-ра-а-аз! Схавали? Не подавитесь… Карпов растянул свое лицо в самой ужасной улыбке с нескрываемым оттенком шока, а Дерби стал крутить в руке карандашик, чем прежде совершенно не занимался.
— Вы еще раз доказали нам свою уникальность. Голова на ваших плечах работает так, как надо. — Подполковник встал из-за стола и, отойдя к окну, закурил. — Нам запретили рассказывать вам о прежних путешественниках во времени и отношении к ним в наших государствах… Но вы сами удивительно точно нам раскрыли эту тему. Так что под личную ответственность расскажу вам… Да, до середины тридцатых годов отношения с путешественниками были, эм, тяжелыми. В попытках узнать, кто они, откуда, что знают и почему здесь оказались, сотрудники НКВД и ФБР иногда применяли особые методы допроса и зачастую заходили в этом слишком далеко… Но даже под страшными пытками они молчали, ни звука не издавали!.. — Создается впечатление, что подполковника это тревожит. Неужели его мучают воспоминания? Карпов лично пытал попаданцев?.. — Находясь в заключении, даже без применения мер физического воздействия, все путешественники умирали в промежутке времени от трех дней до двух недель с момента заключения. И ничего с этим никто поделать не мог. Путешественников было много, и всех их старались поймать. Но из-за хаотичности места и времени их появления некоторые оказались незамеченными. Спасибо добрым людям, открывшим нам глаза на простейшее решение проблемы… Некоторые граждане СССР и США приютили у себя беспомощных бродяг. А дальше вы и сами все знаете. Свободная жизнь и развитие восстанавливали дееспособность путешественников. И мы охотно переняли эти методики.
