Голова слегка загудела от неожиданно прорвавшегося потока информации.
— Занимательно… Это геликоптер Си-6. Новейшая разработка гениального советского конструктора…
— Сикорского Игоря Ивановича, — закончил я за Карпова.
— Верно, — слегка запнувшись, подполковник подтвердил мою правоту. — Си-6 начал поступать в войска лишь в конце июня. Пока эти машины используют для выполнения курьерских, транспортных, эвакуационных и разведывательных задач. И я точно знаю, на данный момент проходят испытания боевые версии Си-6 и других новых геликоптеров. — Приятно знать, что вскоре над головами будут гудеть боевые вертолеты. — Ладно, забирайтесь в геликоптер, лейтенант. Через сорок минут мы будем в Могилеве…
Я, Карпов и Дерби уселись на задние сиденья вертолета. Никаких дверей в этой машине даже в помине не было, и я первым же делом поспешил пристегнуться страховочным ремнем. Дерби, севший на противоположной стороне, тоже быстренько обезопасился от возможного выпадения. Оторвались от земли легко, но очень шумно…
Пилот вертолета, веселый сержант, всю дорогу пел песни, наплевав на то, что с ним летят трое офицеров, двое из которых в довольно высоких званиях. Хотя тут не сильно-то его упрекнешь — полностью открытый Си-шестой гудел так, что я лишь изредка мог расслышать отдельные отзвуки песни пилота. К сожалению, в новенькой машине не хватало средств внутренней связи, и мы с товарищами из комсостава сидели всю дорогу молча, не имея никакой возможности поговорить.
Внизу проплывали леса и поля, деревеньки и линии железной дороги. Сильно удивило то, что нигде не было видно колонн войск. Может, это потому, что сейчас день и войска разумно прячутся, избегая вероятной опасности столкнуться с вражеской авиацией? А может, просто фронт не нуждается пока в подкреплениях в районе Минска и его УРов? Кто его знает…
— ПОДЛЕТАЕМ! — Ничего себе голос у пилота! То песни орал и при этом его еле слышно было, а тут так рыкнул, что всем сразу все стало ясно.
Довольно легко вертолетик пошел на посадку и, слегка стукнувшись о землю, наконец замер и замолчал.
— Прилетели, товарищи командиры, — широко улыбнувшись, сообщил пилот.
Дерби и Карпов вылезли из транспорта очень шустро, но без особого энтузиазма. Их слегка позеленевшие лица красноречиво гласили о легком укачивании. Непривычно-с. Понимаю, меня тоже чуточку укачало.
Выбравшись из вертолета, я огляделся и удивился тому, что мы приземлились прямо возле домов на окраине Могилева. Вот так удобство! Многоэтажек-то как много! И стройки вон в стороне, но, похоже, уже свернутые. Город развивался больше и больше. Советский Союз рос и крепчал. Да-а… А это кто там, у домов, не рейнджеры ли? Машут руками. Точно, рейнджеры…
Странно, но после того, как мы прилетели в Могилев, мир словно посерел и сжался. Все стало скучно и безынтересно, даже редкие и слабенькие налеты немецкой дальней авиации, сопровождаемые очень интенсивным зенитным огнем, не нарушали общего спокойствия.
Мое возвращение в батальон хоть и было воспринято взводом довольно тепло, но в памяти особыми моментами не отложилось. Прибытие майора-комэска из ЭБГ с наградой и деньгами за сбитые самолеты тоже прошло буднично. Вручили, поздравили, разошлись. Вечером немного погудели в честь моей маленькой победы над асами Геринга — и все. Потекли дни пустоты. Лишь вечерами они обретали краски, когда я выходил на окраину города и смотрел на движущиеся к фронту в полутьме колонны автомашин с войсками, артиллерией и боеприпасами. Даже удивительно, как быстро и без проблем они прошли для меня.
Зато часто я размышлял. Никто не упрекал меня за то, что я — ценный путешественник во времени, уникум и просто необычный объект, вероятно, интересующий многих медиков, — наплевав на собственную безопасность, взял и вернулся в батальон, дабы продолжать службу. Можно, конечно, отметить положительные изменения в моих взаимоотношениях с рейнджерами. Мы перестали притворяться. Лишнего говорить не хотелось, просто это ни к чему. Если меня спрашивали о каких-нибудь фактах моего мира — я отвечал по возможности. Но никто не наседал с расспросами, ничего об оружии или технологиях не спрашивали, в основном интересовались, что к чему в обычной жизни того, другого мира, откуда я пришел.
Меня также удивляло другое — батальон совершенно не хотели отправлять на фронт. Нас держали в Могилеве, и мы с грустью смотрели вслед постоянно проходящим через город частям Экспедиционного корпуса и РККА.
И все было пусто… Люди расслаблялись, отъедали себе животы и тихонечко тупели. Американцы превращались в американцев, но уже конца двадцатого века… Обидно, но что тут поделаешь, если нет у нас работы?.. Точнее, не было, пока не наступил банальнейший воскресный день, отмеченный на календаре датой 7 сентября. Тогда-то все треснуло по швам.
— Пауэлл! Просыпайся!
Та-а-ак… Раз Кинг глотку рвет и меня за плечо трясет, то что-то накрылось медным тазом. Спал я всегда чутко и после первых возгласов заместителя тут же проснулся и стал полностью вменяем. За окном уже светло, но солнце еще невысоко. Часов шесть, наверное. Передернув плечами от уходящего ночного холода, я сел на кровати. Ночами уже холодновато, хотя дни все еще очень жаркие. Осень пришла…
— Что случилось, Сэм? — Наше с сержантом общение давно перешло на «ты» и без лишних «сэрканий». Лишнего панибратства тоже не было — Кинг всегда здраво держал дистанцию при сторонних наблюдателях и солдатах батальона, а с глазу на глаз мы с ним общались как хорошие знакомые. Вот странно, первый сержант, по-русски старшина, которому положено занимать должность в командовании роты или самостоятельно командовать взводом, находится в подчинении взводного лейтенанта. Хотя чего странного? Головой подумай, Артур. Он ведь дублер: если я накосячу, он будет исправлять…
— Немцы прорвали фронт! — Это было предсказуемо, но… все равно неприятно и страшно. — Поступил приказ всем офицерам батальона собраться в штабе. Майк, похоже, нас перебросят на фронт.
— Ясно. Сейчас я соберусь — и пойдем в штаб. А пока расскажи, что знаешь о прорыве…
Быстро одеваться я научился уже давно, и никаких задержек не случилось.
— По слухам, немцы сегодня в три или четыре часа утра севернее и южнее Минска после артиллерийской подготовки прорвали оборону наших и советских частей. — Знающие люди и просто способные оценивать ситуацию давно предполагали подобный вариант развития событий на фронте. Сейчас я лишь раздраженно цыкнул и мысленно проклял тот день, когда сел за баранку этого пылесоса… Тьфу, глупые мысли. — Это все, что мне известно.
— Понятно. Ладно, узнаем подробности в штабе…
Глава 11
Риск
Четкой информации о ситуации на фронте я не получил, но, судя по лицу капитана Гримвэя, — на передовой ничего радужного не происходит. Из штаба Экспедиционного корпуса для батальона рейнджеров поступил один-единственный приказ — выдвигаться в район Бобруйска и ждать дальнейших приказаний. Слава богу, весь батальон укомплектован по штату техникой.
