+ Слушаюсь, юстикар. +
Выживший лежал на палубе, в то время как остальные воины зависли в безмолвном вакууме.
+ Он должен был уже умереть, + отправил Галео, пройдя мимо.
+ Он почти мертв, + ответил я. + И вскоре так и будет. +
Это был Волк, закованный в сизо-серый керамит ордена, с накинутой на плечо белой волчьей шкурой. Кровь покрыла его доспехи, запятнала шкуру, забрызгала шлем. Она залила всю палубу вокруг него, превратившись в лед, особенно много ее было там, где обе отрубленные по колено ноги оканчивались культями. Лед приковал Волка к луже собственной крови на палубе. Сквозь развороченные орудийные порты пыль Каула проникала в помещение.
Если бы я смотрел на него человеческими чувствами, то не смог бы сказать, жив ли он еще. Даже ретинальный дисплей не находил в нем признаков жизни. Лишь бесконечно тонкая нить его психического присутствия говорила об ином.
Я приблизился первым и опустился возле него на колени. На активированных глазных линзах побежали руны, когда доспехи попытались подключиться к его вокс-каналу. Сначала раздался щелчок, затем пульсация, потом протяжное, прерывистое дыхание.
Я склонился над воином, осматривая треснувший шлем. Поверхностные повреждения — ничего, с чем не справился бы ремонтный сервитор. Но он словно не видел меня. Его биопоказатели были чуть выше нуля. Значит, анабиоз. Не лишено смысла. Нам понадобится правильная подборка препаратов, чтобы оживить его на борту «Карабелы».
— Я не чувствую в нем скверны, — сказал позади меня Думенидон.
— Ее и нет, — ответил я. — И он активировал анабиозную мембрану. + Инквизитор? +
«Да?»
+ Нам нужен химический состав «сомнамбулист», вы найдете его на складе апотекариона «Карабелы». Используйте сервиторы в климатическом костюме, чтобы переправить его к нам. +
«Нет. Я сама приду», — почему-то я не сомневался, что она это скажет.
+ Это небезопасно. Мы не проверили весь корабль.
«Закройся, Гиперион».
+ Гиперион прав, инквизитор… +
«Закройся, Малхадиил».
+ Инквизитор… +
«Я инквизитор Ордо Маллеус. Не спорьте со мной. Если мы начнем мериться званиями, вам не выиграть. Мне не требуется ваше соизволение. Вы можете переместить раненого Волка?»
Я опять взглянул на тело.
+ Да. Анабиоз не позволит его состоянию ухудшиться. +
«Доставьте его ко мне. Это приказ».
II
Мы встретились в ангаре. Ее собственный шаттл представлял собой сверкающую противоположность сумрачно-агрессивной эстетике нашего боевого корабля, и я подозревал, что никто из нас не удивился, когда она спустилась по рампе в сопровождении нескольких фигур в матово-черных пустотных костюмах, отмеченных литерами Инквизиции. Неподалеку от одной из них трусил кибермастиф, цепляясь за палубу железными когтями и совершенно не волнуясь насчет отсутствия гравитации.
— Две Пушки, — один из безликих шлемов из черного стекла кивнул мне.
— Привет, Гиперион, — сказала самая маленькая фигурка нежным женским голосом.
— Нам стало скучно, — произнесла другая, самая высокая.
Даже вокс-треск не мог скрыть довольное хмыканье Дарфорда. Он был человеком, которому не составляло труда развеселиться в любой ситуации. Меня всегда интересовало, почему.
Инквизитор Ярлсдоттир подошла к нам, как-то сумев заставить неуклюжий шаг при нулевой гравитации выглядеть грациозным. Она также была в климатическом скафандре с кретацианским болтером за спиной. Ее бледное лицо смотрело на нас из-за усиленного визора бронированного шлема. Временами стекло запотевало от дыхания.
Галео втянул воздух, чтобы заговорить, но Анника предупредительно подняла палец, и юстикар замолчал под ее хмурым взглядом. Позади нее Кхатан и Дарфорд тащили ящик с лекарствами.
Анника присела возле павшего Волка, которого мы доставили сюда.
— Разбудите его. Ему придется отпевать своих братьев.
III
Едва очнувшись, воин первым делом вцепился в мое запястье. Хватка оказалась неожиданно сильной. Он ничего не сказал, или, скорее, мы не услышали его слов, поскольку системы доспехов только начали оживать и пытались восстановить связь с отделением. Когда автоматически подключиться не удалось, я жестами указал последовательность из семи цифр — наша связная частота.
Мгновение спустя вокс затрещал. Его голос был утробным, бормочущим рыком, который выцеживался сквозь стиснутые зубы.
— Теперь я вспоминаю, — прорычал он. — Ублюдки отняли мне ноги, — он поднял голову, его глазные линзы встретились с моими. — Назовись, собрат, либо назови себя врагом, ибо я не узнаю твоих доспехов.
Это была довольно распространенная реакция даже среди Адептус Астартес. Большинство орденов считали нас мифом, если вообще слышали о нас. Немногим душам позволялось знать о нашем существовании.
+ Гиперион, + пропульсировал Галео. Я понимающе кивнул.
— Мы — отделение Кастиан, из Серых Рыцарей, — сказал я раненому воину.
Чудо, но он сумел сжать окровавленную правую перчатку в кулак и ударить им по нагруднику.
— Граувр, из Великой роты Хакена Жующего Железо, — разразился он смехом, в котором, однако, не чувствовалось веселья. — Хотя Жующий Железо уже мертв, как и я. Новый волчий лорд принесет с собой новые символы роты. Хннгх. Я рад, что умираю. Слишком стар, чтобы снова перекрашивать наплечник.
Когда он продолжил, я услышал неприятный влажный хрип в его дыхании, что говорило о наличии крови в легких.
— Великий Волк, верховный ярл Гримнар, говорил о вас. Он отправил нас за вами. К Титану, сказал он. Плывите к величайшей луне Сатурна. Ха! Я почти уверился, что он лгал нам. Но вы настоящие, да?
Всякий раз, когда он открывал рот, до меня доносилось булькающее громыхание его напрягающихся органов.
— Ты далеко от Титана, — сказал я ему. — Удача привела нас сюда.
— Удача? Мочился я на удачу. Всеотец привел вас ко мне.
— Кто?..
— Он говорит об Императоре, — разъяснила Анника. Она вышла перед нами и присела рядом с умирающим Волком. — Я Анника Ярлсдоттир, теперь из Инквизиции, а некогда с Фенриса. Моим племенем был Сломанный Клык. Моим отцом был Ранил Скорняк, ярл Маульмы. Боевая краска, которую мы наносили, когда плыли на битву, была…
— Красной, цвета крови, — прохрипел воин, — наносится от уголков рта и спускается вниз по горлу. Я же хорошо знаю Сломанный Клык, девочка. Мое имя вот уже три века звучит в ордене, но я знал Сломанный Клык еще до того, как меня забрали, — он прервался и тяжело закашлялся в шлем. — Я был старым уже тогда, когда твой старик тянул молоко из сисек твоей прабабки. Ты слышишь меня, девочка? Я вершил резню на холодных морях и движущихся землях за десять поколений до того, как ты вообще появилась на свет.
