Она повернулась и ушла. Сперва я было последовал за ней, но потом передумал и вернулся к письменному столу, прислушиваясь к шуму лифта. Но услышал я его, только когда он остановился на этом этаже. Вновь выдвинув ящик стола, я вынимал письмо из конверта, когда раздались шаги и знакомый голос спросил:
– Ну что, Арчи, повезло?
Как всегда действуя в своей излюбленной манере, Сол намеревался застать меня врасплох.
– Не торопи, – ответил я. – Только еще начал. Я выглянул в коридор – ни души – и плотно притворил дверь. Сол снял пальто и положил его на кресло рядом с моим.
– Так вот где был Вульф вчера после обеда, – сказал я. – Встречался с тобой. Я постараюсь не путаться у тебя под ногами, но и не собираюсь уступать тебе пальму первенства.
Мы стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза.
– Значит, ты все-таки догадался, – заметил Сол.
– Да, черт возьми, ты прав, я в самом деле докопался до истины и теперь действую самостоятельно, на свой страх и риск.
Сол, покачивая головой, рассмеялся. Беззвучно, не разжимая губ, только одними глазами.
– Смейся сколько угодно, пока не лопнешь, но не мешай мне. У меня мало времени… спешу.
Я подошел к столу и достал из ящика письмо. Руки у меня дрожали. Сзади Сол проговорил:
– Арчи, на моей памяти, ты еще никогда так кардинально не ошибался. Я полагал, что ты давно разгадал ход мыслей Вульфа и потешаешься втайне над ним. Разве ты в самом деле не знал, что Вульф опасался за тебя? Боялся, что ты непременно убьешь негодяя? Вульф был убежден – ты обязательно его прикончишь.
Письмо выпало у меня из рук, и, мне кажется, я от изумления разинул рот и вытаращил глаза.
– Какая чепуха! – с трудом произнес я.
– Это правда. Вульф сказал, что ты расправишься с ним без пистолета или дубинки, а голыми руками – сломаешь ему шею или сбросишь откуда-нибудь. Я даже не пытался спорить с ним, настолько он был убежден в правильности своих предположений на твой счет.
– Мне казалось, что он меня достаточно хорошо изучил. А ты находишь это смешным?
– Конечно, все это забавно. Он, безусловно, хорошо изучил тебя, а ты – его. Все дело в том, что Вульф сам бы убил негодяя. У меня тоже руки чешутся, как и у тебя.
– А ты знал правду? – спросил я.
– Нет, до прихода Вульфа не знал. А ведь должен был бы. Множество признаков указывали на него: нежелание Пьера раскрыться перед тобой, раздевалка в ресторане «Рустерман», расспросы Доры Бассетт о тебе, известное нам отношение его к женщинам, предложение работать задаром, желание самому заняться Люси Дакос. Мне следовало раньше сообразить… Вероятно, постепенно глупею, – постучал Сол себя по голове.
– И я пребывал в неведении до вчерашнего вечера. Что-нибудь удалось узнать?
– Пока ничего существенного. Принялся искать лишь накануне, в половине шестого вечера. Я подозреваю, каким образом он познакомился с Дорой Бассетт. Как ты знаешь, он часто выполняет отдельные задания для детективного агентства Дила Баскома, а тот примерно год назад что-то делал по просьбе Бассетта для компании «Нэтэлек». В полдень я решил попробовать здесь, но вижу, что ты опередил меня.
– Не намного, только приступил. О'кей. Я пришел по собственной инициативе, а ты – по поручению Вульфа. Кто из нас теперь главный?
– Велико искушение! – ухмыльнулся Сол. – Ох, как велико! Но я не Оскар Уайльд и в состоянии соблазн преодолеть. Где ты хочешь, чтоб я начал?
Я в свою очередь усмехнулся. Сол не часто подчеркивает, что ему известно о таких людях, как Оскар Уайльд, о которых я не имею ни малейшего представления.
– Можешь попытаться поискать в письменном столе, я только успел просмотреть верхний ящик, – ответил я. – Здесь масса книг, и я займусь ими.
Глава 15
Два часа спустя, когда пришла Мария, мы уже обследовали обширную территорию – по крайней мере Сол успел – и ничего не обнаружили. Сол тщательно проверил письменный стол, кресла, стенной шкаф, постель, пол, туалетный столик, картины на стенах и стопку журналов. Чтобы быстро перетряхнуть книги, мне понадобилось полчаса. Затем я уселся поудобнее в кресло и стал переворачивать страницу за страницей, стараясь не пропустить ни одной. Когда Сол еще раз осматривал хранившиеся в стенном шкафу туфли, обращая особое внимание на стельки, вошла Мария с нагруженным подносом и поставила его на стол.
– Я ходила за пивом, – объяснила она. – У нас в доме только минеральная вода. Надеюсь, вам понравится паштет из рубленой свинины. Монсеньор Дакос приготовляет его сам. Его инвалидная коляска не проходит в кухню, и я приношу ему мясо и все, что требуется, в коридор.
– Большое вам спасибо, – сказал я, приближаясь к столу. – Признаться, я голоден. Еще раз спасибо.
Моя рука потянулась к карману, но Мария жестом остановила меня.
– Нет, – заявила она твердо. – Сейчас вы – наши гости.
С этими словами она вышла.
На подносе было большое блюдо с дюжиной ломтиков чего-то мясного, длинный узкий батон белого хлеба и пиво. Несомненно, Пьер говорил ей о пристрастии Ниро Вульфа к пиву, а мы пришли от него, следовательно, она отправилась за пивом. Нужно не забыть рассказать об этом Вульфу. Мы пододвинули стол к кровати; я сел на постель, а Сол – в кресло. Хлебного ножа не было. Ведь хлеб положено не резать, а отламывать по кусочку. Так называемый паштет оказался обыкновенным зельцем, и я надеюсь, что эти строки не попадут на глаза Фрицу, так как вынужден признать: зельц дедушки Дакоса был гораздо вкуснее. Мы оба согласились, что это был лучший зельц из всех, которые нам доводилось когда-либо пробовать. И хлеб вполне соответствовал его качеству. Как я заявил Солу, меня радует, что мы по крайней мере хоть что-то получили за те шесть двадцатидолларовых бумажек, которые я вручил Марии.
Через полчаса дело выглядело так, будто все наши приобретения только этим ленчем и ограничатся. Мы внимательно посмотрели друг другу в глаза.
– Я кое-что упустил, – заявил Сол. – Недостаточно тщательно обследовал книжные обложки. А ты?
Я согласился с Солом, и мы вновь принялись за книги; он брал с верхней, а я со средней полки. И уже в третьей книге – сочинения Бетти Фридан «Загадки женской природы» – я обнаружил искомое. Внутренняя часть задней обложки на первый взгляд ничем не выделялась, однако в середине имелась едва заметная выпуклость, и из-под наклеенного верхнего листка виднелась узкая полоска – в одну шестьдесят четвертую долю дюйма, – полоска бумаги несколько иного цвета. Достав свой перочинный ножик, я открыл маленькое лезвие. Сол поставил свою книгу на полку и присоединился ко мне.
– Будь осторожен, – сказал он, но я даже не взглянул на него.
Все это свидетельствовало о том состоянии, в котором мы находились. Обычно мы никогда не говорим друг другу очевидные вещи.
