Выпрямившись, Вульф допил остатки кофе и поставил пустую чашку на поднос.
– Кофе еще остался, он горячий. Если желаете. Я закончил.
Кремер с удивлением смотрел на него.
– И вы, по вашим словам, собираетесь бездельничать, плыть по течению? Пребываете в благодушном настроении? Боже мой! Просто непостижимо!
– Вы еще не успели правильно оценить ситуацию. Рассмотрим сперва вашу позицию. Предположим, что Орри Кэтер жив и этого разговора не было. В каком бы положении вы находились? У вас не только не было бы против него никаких улик, вы даже никогда и не заподозрили бы, что он как-то причастен к преступлениям… Как ты оцениваешь шансы инспектора на этот счет? – обратился Вульф ко мне.
– Один шанс из ста. По меньшей мере.
Вульф вновь повернулся к Кремеру:
– Вот так-то. Серьезной уликой, которая убедила бы присяжных, был листок с именем Орри, спрятанный Люси в книге. Ваши люди перевернули комнату вверх дном, но не обнаружили записки. А вот Арчи и Сол нашли ее. Вы теперь не можете знать, уничтожена ли она или лежит преспокойно в моем сейфе. Поскольку я, Арчи, Сол, Фред и Орри продолжали бы отказываться отвечать на вопросы полиции и работников окружной прокуратуры, вы не только не располагали бы доказательствами, но вы даже не знали бы, где их искать, и Орри, вероятно, пребывал бы в полной безопасности до конца дней своих. Со временем вы бы отнесли три убийства к нераскрытым преступлениям.
Кремер сидел не двигаясь, крепко стиснув челюсти. Конечно, было ужасно обидно, что его сотрудники проморгали записку. Если бы они ее заполучили! Предпочитаю даже не думать о том, что бы случилось, если бы полиция обнаружила записку.
– Как видно, – заметил Вульф, – у вас нет желания высказаться. Теперь о положении окружного прокурора. Орри Кэтера уже нет в живых. Предположим, что отсюда вы направились прямехонько к окружному прокурору… Нет, это невозможно – уже одиннадцатый час вечера. Вы пойдете завтра утром и доложите ему о нашем разговоре. Можно даже допустить, что вы тайно записали на пленку эту беседу…
– Вам – черт возьми! – отлично известно, что я этого не делал.
– Однако все-таки предположим… Итак, вы вручаете окружному прокурору магнитофонную ленту с записью нашей сегодняшней беседы. Когда Орри Кэтер мертв, что прокурор в состоянии предпринять? Возбудить против Орри уголовное дело по обвинению в трех убийствах? Едва ли. Прокурор, разумеется, с превеликим удовольствием аннулировал бы постановления об освобождении нас под залог, посадил за решетку, устроил над нами процесс и приговорил к длительным срокам. Но в каком преступлении он смог бы нас обвинить, если бы все мы продолжали молчать? В сокрытии улик? Но каких улик? Касающихся убийства? Однако юридически оно было бы еще не доказано. Доказать же в законном порядке невозможно, если отсутствует конкретное лицо, которому можно предъявить обвинение и которого можно было бы судить. Кроме того, мы продолжали бы отказываться давать какие-либо показания. Предпринять против нас шаги на основании письменного доклада или магнитофонной записи разговора – бесполезная затея… Ведь я заявлю, что просто развлекался, фантазируя и строя различные предположения. Морочил вам голову. Будучи человеком изобретательным, окружной прокурор мог бы, пожалуй, долгое время портить нам кровь, хотя мне трудно представить – каким образом. У него, естественно, влиятельная позиция, куча сотрудников, власть и престиж его должности, но ведь и я располагаю кое-какими ресурсами; На моей стороне десять миллионов ньюйоркцев, которые любят, чтобы их информировали и забавляли, и у меня очень хорошие взаимоотношения с редакциями популярных газет. Если окружной прокурор предпочтет искать удовлетворения своему самолюбию, то я постараюсь, чтоб он об этом пожалел… Арчи, каковы шансы, что нам вернут лицензии еще до конца года? – вновь обратился Вульф ко мне.
Я пожал плечами.
– На глазок я бы сказал – двадцать против одного.
– Мне этого вполне достаточно, – опять повернулся Вульф к Кремеру. – Я в этом году уже и так в очень высокой налоговой категории и при любых обстоятельствах не стану брать новых поручений. Если вы пожелаете спросить меня кое о чем в связи с тем, что создала моя богатая фантазия, то я, возможно, соглашусь ответить.
– Только один вопрос. Как Люси Дакос спрятала записку в книге? Засунула между страниц?
– Вовсе нет. Она положила ее на внутреннюю сторону задней обложки, текстом вниз, и наклеила сверху лист бумаги.
– Как название книги?
– «Загадка женской природы», автор – Бетти Фридан. Одолел когда-то примерно треть этого довольно своеобразного сочинения.
– Где сейчас эта книга?
– По-моему, она уничтожена, – махнул рукой Вульф.
– Чепуха! Вы этого не сделаете. Вульф, я требую выдать мне книгу и записку.
– Мистер Кремер, – Вульф склонил голову набок, – вы не успели еще как следует подумать. Если вы накажете своих людей, кто проводил обыск в комнате Люси Дакос, предъявив или не предъявив им записку и книгу, то в каком положении вы окажетесь? Вы уже не сможете дать задний ход. Вам придется доложить о нашем разговоре окружному прокурору – конечно, с пояснением, что, по вашему мнению, речь шла не о фантазиях, а о реальных фактах. Не исключено, что вы решите доложить ему в любом случае, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Как я уже говорил, ваши умственные способности не безграничны, но вы не глупец. Вам, вероятно, пришлось бы вести длительное и трудное, но бесполезное расследование… Возможно, вам удалось бы установить, откуда мистер Бассетт узнал имя и адрес Орри Кэтера… Хорошо… Ну, а что дальше? Независимо от полученных результатов всегда превалировал бы бесспорный факт, что Орри Кэтера нет в живых.
– Это вы убили его. Ваши люди по вашему приказанию.
– Не стану оспаривать ваше право оценить случившееся именно таким образом, – кивнул Вульф. – Разумеется, я смотрю на вещи иначе. Я бы сказал: причиной его гибели являются гены, заложенные в нем в момент зачатия. Конечно, подобный взгляд могли бы истолковать как отрицание свободной воли, и мне было бы трудно Опровергнуть этот упрек. Если вам нравится утверждать, что именно я виноват в его смерти, то я не стану с вами спорить. Вы много трудились над этим делом в последние десять дней и должны получить хоть какое-то удовлетворение.
– Удовлетворение! Черт бы вас побрал! – поднялся Кремер. – Да, десять дней. Не сомневайтесь, я обо всем хорошенько подумаю.
Кремер поднялся, надел пальто и вернулся к столу Вульфа.
– Сейчас я пойду домой и попытаюсь выспаться. У вас, вероятно, со сном все в порядке, и вы не страдаете от бессонницы, мучимый совестью.
Кремер повернулся, подошел к глобусу и крутанул его с такой силой, что глобус все еще продолжал вращаться, когда Кремер уже был в коридоре. Услышав звук захлопнувшейся двери, Вульф сказал:
– Принеси-ка коньяку, Арчи. И два бокала. Если Фриц еще не лег спать, то пригласи и его и захвати тогда три бокала. Сегодня мы попытаемся хорошенько выспаться.
