— Ты хочешь сказать, он называл себя другим именем и изображал, что идет к кому-то еще? Но ведь мы уже…
— Нет. Кто мог заходить в «Болтон» в любое время и подниматься на лифте, не называя своего имени вовсе?
— Не знаю… О-о… — Деймон подумал. — Понимаю.
Но если он звонил из «Болтона», он все равно вынужден был звонить через оператора…
— Сомневаюсь. В этом не было нужды. Он звонил из другого места. Если вы полагаете, что на отработку этой версии стоит потратить усилия, хорошо бы начать с самого верха.
— Какие там усилия, — саркастически отозвался Деймон. Он вернулся к столу, сел и обратил взгляд к усталому, тщательно одетому господину, преждевременно полысевшему: — Мистер Уоррен, боюсь, мы еще не закончили.
Я хотел бы задать вам несколько вопросов о ваших постояльцах. Сколько их у вас?
— Девяносто три, — уверенно ответил управляющий.
— Сколько живет на двенадцатом этаже? Это самый верхний этаж?
— Да. Восемь.
— Кто они и чем занимаются?
— Хорошо, начнем с южного крыла: мистер и миссис Раймонд Беллоу. У мистера Беллоу агентство по продаже недвижимости…
У детектива, сидевшего с блокнотом у стола, к концу следующего часа был уже солидный список постояльцев верхних пяти этажей меблированных комнат «Болтона», но в нем не оказалось никого, кто подходил бы на роль, которая ему отводилась, хотя троих или четверых оставили для дальнейшей проверки. Как и у всех искателей золотых самородков в грудах песка, занятие это было унылым и утомительным, и большинство присутствующих уже изнывало от скуки и желания спать, когда вдруг Текумсе Фокс неожиданно изрек: «Ха!»
— Что «ха»? — кисло спросил Деймон.
— Имя. Миссис Пискус.
— А что такое?
— «Пискус» на латинском значит «рыба».
— Провалиться мне на этом месте! — Деймон повернулся к управляющему: — Как выглядит эта миссис Пискус?
Мистер Уоррен рассказал подробнее. Миссис Гарриет Пискус сняла номер 7Д из двух маленьких комнат с ванной в январе 1939 года. Она жила где-то за городом, где — управляющий не знал, и пользовалась номером время от времени, когда приезжала в Нью-Йорк, хотя приезжала довольно часто — в среднем раза два в неделю. Никто из персонала ничего не знал ни о ней, ни о ее семье. Миссис Пискус никогда не приглашала гостей, и к ней никто не приходил. Она своевременно платила за номер, причем наличными, давала хорошие чаевые и была исключительно необщительна. Крупного телосложения, застенчивая, одевается старомодно, голос — дрожащий фальцет. Лицо ее трудно описать, так как она всегда носила густую вуаль. Как будто траурную. Среди персонала существовало романтическое предположение, что госпожа из номера 7Д приезжала сюда погоревать.
— Когда она была последний раз?
Этот вопрос вызвал дискуссию, наконец привратник, служащий холла и лифтер пришли к единому мнению, что это было в прошлую пятницу. Фокс шепнул что-то Деймону, тот также шепотом ответил ему и повернулся к управляющему:
— Надо поехать взглянуть на этот номер 7Д.
— Сейчас?
— Сейчас.
Уоррен было запротестовал, но ему объяснили, что ордер на обыск может быть получен только утром, попросили не задерживать следствие, и он нехотя согласился. В девятой комнате остались только табачный дым и запах конюшни, люди вышли в ночь, глубоко вдохнули воздух и расселись по трем полицейским машинам.
До семидесятых улиц по пустынному городу доехали за десять минут. Персоналу приказали остаться внизу, а Деймон, Фокс и двое детективов в сопровождении управляющего поднялись в номер 7Д.
Рыбка в аквариуме не плавала. Поскольку номер сдавался с мебелью, мебель была, но все прочее отсутствовало. Стенные шкафы, буфеты были пусты. Не нашли даже зубной щетки в ванной комнате. После быстрого, но тщательного осмотра, во время которого все дверные ручки трогались только в перчатках, управляющий подчеркнул, что все здесь является собственностью гостиницы.
Деймон сердито бросил детективу:
— Поторопись. Мы с Фоксом спустимся вниз и зададим дурацкие вопросы.
В конторе управляющего, в глубине холла, снова собрали персонал, но о Гарриет Пискус больше ничего узнать не удалось. Никто не видел ее без вуали. Никто не подозревал, что это может быть мужчина, хотя теперь все признали, что это вполне вероятно — у нее была мужская походка и большая нога. Она всегда приезжала в такси… Она никогда не звонила от себя, и ей туда никогда не звонили… На ее имя никогда не приходила почта, не доставлялось никаких посылок…
Вскоре после того, как всех отпустили по домам, появились детективы и доложили:
— Ни одной вещицы! Ни волоска. Ни единого отпечатка.
— Да, предстоит долгая работенка, — тяжело вздохнул Фокс.
— Дело теперь, — с горечью сказал Деймон, — будет расследовать полиция. Мы найдем водителей такси, которые сажали ее около Публичной библиотеки. Прекрасно. Стало быть, что я в результате бессонной ночи узнал из того, что не знал раньше? Что «пискус» на латинском языке — «рыба».
— О, я узнал гораздо больше, — возразил Фокс, — например, что рыбу едят чайки. А это звучит, как Тед Гилл. Дольфи или Дольфин — обычное сокращение для мужского имени Адольф, а дельфин — рыба.
— Чушь! — сказал Деймон и, печатая шаг, вышел.
Глава 15
Три дня около сотни детективов кропотливо трудились на одном месте или носились по городу, в зависимости от того, какой метод работы больше отвечал их характерам, отчаянно вынюхивая следы мистера Фиша, а вернее, миссис Гарриет Пискус. Кое-какие следы обнаружились, но сесть на хвост не удавалось. Разыскали с дюжину таксистов, которые сажали личность в женской одежде с траурной вуалью на лице и возили ее в меблированные номера «Болтона». Брали пассажирку во всех случаях в центральных районах города, в основном, как выяснилось, у выходов из метро. Все попытки проследить предыдущий путь не увенчались успехом. Еще один след обнаружился в доме на Пятьдесят первой улице, куда Фокс зашел в понедельник вечером, надеясь провести там ночь, а оказалось, что до него по квартире Перри Данхэма пронесся ураган. В понедельник лифтер видел человека, соответствующего описанию; лифтер запомнил его, потому что пассажир поднялся на третий этаж, где была выставка фотографий со скачек, и он удивился, что женщина в трауре интересуется скаковыми лошадьми. Подняться с третьего этажа на шестой было нетрудно.
Третий, и последний след, хотя и терявшийся, так же как и все остальные, был самым значительным — по крайней мере, на взгляд Текумсе Фокса. Полицейской группе, с упорством и неистощимым терпением занимавшейся поисками покупателя цианистого калия, удалось выяснить, что продавец в Диксоне, оптовой аптеке на Второй авеню, в понедельник утром продал пол-литра мирбанового масла крупной женщине с писклявым голосом в траурной вуали.
