Во вторник, в пять часов дня, члены кабинета министров пришли к единогласному соглашению по следующим пунктам:
1) все повседневные дела Государственного департамента США будут решаться под руководством секретаря Браунелла, а все, что выходит за рамки текучки, будет направляться им на рассмотрение кабинета министров в полном составе;
2) вся деятельность, касающаяся поиска президента, и все этапы этой операции проводятся под управлением министра внутренних дел Льюиса Уорделла, и он может быть отстранен от руководства операцией только решением, принятым большинством членов кабинета;
3) кабинет министров каждый день в девять часов утра должен проводить совещания, и все члены кабинета согласны участвовать в его работе. Исключение делается лишь для министра внутренних дел Уорделла. Секретарь президента Браунелл и супруга президента миссис Стэнли получают статус полномочных членов совещания;
4) настоящее отсутствие президента не является освобождением его от исполнения обязанностей, предусмотренным конституцией, и не будет считаться таковым до тех пор, пока большинство членов кабинета не примет специальное решение по данному вопросу;
5) гриф секретности, налагаемый на данные, полученные в результате расследования, на принятые решения и предполагаемые ответные действия, рассматриваемые на совещаниях кабинета министров, не может быть отменен, пока кризисная ситуация не разрешится.
Все пункты соглашения были изложены в письменной форме, и все члены кабинета обязаны были парафировать его, поставив свои инициалы. Когда пришла очередь поработать авторучкой министру торговли Теодору Шику, тот заколебался. Он изо всех сил возражал против появления в данном документе пункта 4, не изменил своего мнения по этому поводу и при голосовании, но оказался в меньшинстве. Вот и теперь он снова прочел Документ и покачал головой:
— Ну как я могу подписать это?
— Похоже, что каждый из нас оказывается перед выбором — либо подписать эту бумагу, либо уйти в отставку, — спокойно ответил Льюис Уорделл.
Шик улыбнулся ему, потом взял вечное перо и добавил буквы «Т. Ш.» к ряду инициалов остальных участников совещания.
— Полагаю, что в документе нет ничего уж слишком обязывающего, — заключил он при этом.
— Да, он обязателен только для джентльменов, — негромко, но вполне внятно проворчал Биллингс.
Среди присутствующих возникла какая-то сумятица, и Лигетт забормотал что-то, напоминая Биллингсу о необходимости согласия, но последний вновь проворчал:
— Да пошел он к черту!
Отсутствие сплачивающего элемента в лице президента Стэнли стало приносить свои горькие плоды.
А для Льюиса Уорделла это совещание уже было закончено. Он сидел у телефона и говорил с начальником секретной службы, приказывая ему немедленно собрать всех имеющихся в его распоряжении сотрудников и ждать соответствующих инструкций и полномочий.
Еще он велел начальнику секретной службы не вешать трубку и попросил министра юстиции:
— Дэвис, подойдите к телефону и скажите Скиннеру, что теперь его непосредственный начальник — я. — С этими словами он передал трубку Дэвису и повернулся к секретарю президента Браунеллу: — Поторапливайтесь, Браунелл. Оформили соглашение? Хорошо.
Спеша по дороге, ведущей от лужайки Белого дома к расположенному напротив министерству юстиции, Уорделл засыпал секретаря президента вопросами:
— Что это было за неотложное дело, заставившее секретаря президента искать с ним встречи в десять часов утра?
— Сугубо конфиденциальное, — быстро ответил Браунелл, — и не имеющее никакого отношения к случившемуся.
Уорделл бросил на него взгляд, но настаивать на пояснении не стал.
— А что это за вызвавшее тревогу свидетельство, которое было обнаружено вами и секретным агентом? — спросил он.
— Пропитанный хлороформом платок, найденный под кустом таволги, а также затоптанная трава вокруг него.
— А где сейчас этот платок?
— У меня в кармане, — ответил Браунелл, — я завернул его в бумажный пакет, чтобы не улетучивался запах.
— А не попадалось ли вам что-нибудь еще, за что можно было бы зацепиться?
— Ничего. Абсолютно ничего, хотя агент секретной службы, по фамилии Крамер, действовал вполне грамотно, и, кажется, на него можно положиться.
Они ступили на тротуар.
— А не были замечены какие-нибудь люди или транспортные средства? — продолжал Уорделл.
— На некотором удалении от Белого дома стояла патрульная группа, охраняющая проезд. У задней калитки, ведущей на лужайку вокруг Белого дома, стоял часовой. Ни он, ни патрульные не видели президента.
Кроме того, примерно в восьмидесяти ярдах от Белого дома работали два садовника. Президент подходил и говорил с ними. Затем он пошел обратно по той же дорожке. После этого оба садовника ничего особенного не видели и не слышали. В период с восьми тридцати до десяти часов утра через заднюю калитку вошли двое служащих — повар и младшая секретарша при миссис Стэнли. Кроме того, приходил посыльный из Государственного департамента и помощник министра военноморских сил. Примерно в девять утра приехал грузовик компании «Каллахен», доставляющий в Белый дом продукты питания. Он приехал и уехал так, как это бывало множество раз. Водитель грузовика хорошо известен часовому и был опознан последним. Кроме того, примерно в девять тридцать приехала автомашина с кустарником и иными растениями для садовников. Никто из них не видел президента после того, как он распрощался с теми двумя.
— Ну вот мы и пришли, — сказал Уорделл, — позже я расспрошу вас еще кое о чем.
Они вошли в здание и направились к лифту.
Фил Скиннер, глава секретной службы, встретил их в приемной и провел в кабинет. Это был крупный мужчина плотного сложения, невозмутимый, с серыми проницательными глазами и белыми, как лен, волосами. Когда они вошли в его кабинет, там уже сидели и стояли с десяток мужчин. Фил Скиннер сразу распорядился:
— Парни, освободите-ка помещение. Подождите немного в приемной. А ты, Дик, помоги Бэрди с телефонами.
Когда все покинули кабинет и дверь за ними закрылась, Льюис Уорделл сказал:
— Скиннер, если вам будет угодно, мы можем выкинуть из обращения слово «мистер». Президент Стэнли похищен.
Скиннер посмотрел на министра внутренних дел, затем перевел взгляд на Браунелла, а потом опять уставился на Уорделла.
— Конечно, — произнес он, — приверженность к церемониям отнимает массу времени. Садитесь. — С этими словами он сел за свой письменный стол, повернув кресло так, чтобы, когда министр и секретарь президента усядутся, быть к ним лицом. — Значит, — продолжил Скиннер, — президент похищен.
— Да. И как мне кажется, вас это мало волнует.
Скиннер покачал головой:
