— Полицейский офицер, сэр. Он говорит, что какие-то люди идут сюда, но до дома им, конечно, не добраться. Будет ли у вас желание поговорить с ним, сэр?
Что, испугались, Феррис? — улыбнулся Килборн.
— Нет, сэр. Для этого у меня нет повода.
— Я так и подумал. Ведь вы же были на Первой мировой.
— Да, сэр. Я воевал под Ипром. Ну, за три года, конечно, и в других местах континента довелось побывать.
— Да, конечно, на континенте. Именно так. Ладно, нас не испугаешь; сомневаюсь, чтобы у наших гостей были «лимонки». А что, миссис Каллен еще не вернулась?
— Нет, сэр. Будет примерно в семь часов, так она сказала.
— Добро. Если нас подвергнут осаде, позвони ей и скажи, чтобы она не спешила. Хорошо, что с нами нет миссис Каллен, она бы потребовала, чтобы мы вооружились ружьями 36-го калибра и перестреляли всю толпу из окон. Спасибо, Феррис. Я думаю, мне нет нужды встречаться с полицейским.
Дворецкий поклонился и вышел. Килборн снова взялся за книгу.
Двадцать минут спустя он снова отложил ее. С улицы донесся какой-то шум. Килборн подошел к окну. Сперва он никого не увидел, но, высунувшись из окна и вытянув шею, сквозь листву разглядел небольшую группу полисменов на дорожке в дальнем углу площадки. Он не мог разобрать, что они там делают, ясно было только, что они находятся в движении. Теперь шум был слышен вполне отчетливо, он шел с разных сторон, и казалось, что громче всего он доносится откуда-то из-за дома, от заднего его фасада. Это был какой-то неясный гул. Неожиданно прозвучала серия выстрелов, и почти одновременно с ними раздался треск разрывов. Рев толпы становился все громче, в нем уже можно было различить отдельные выкрики и восклицания.
Килборн отступил от окна. Он не был напуган, но его била дрожь, и тряслись губы.
— Господи, они все-таки не хотят угомониться, — проговорил он вслух. — Ты слышишь это? Они все равно лезут.
Он вновь направился к окну, но его остановил стук в дверь. Это снова был Феррис.
— Еще один офицер, сэр, — доложил он, — капитан полиции. Он говорит, что этим… э… лицам не будет позволено вступить на окружающую дом территорию. Полиция имеет приказ стрелять. Он говорит, что мы можем не тревожиться.
В ответ Килборн расхохотался, да так неожиданно и громко, что дворецкому не удалось сохранить приличествующую званию невозмутимость, и изумление четко проступило у него на лице. Однако он быстро и успешно справился с этим недоразумением. А Килборн произнес:
— Феррис, это очень мило с его стороны. Вы что, так не считаете? Я бы охотно спустился и поблагодарил его, если бы не то обстоятельство, что я должен ждать здесь телефонного звонка от мистера Каллена. Мистер Каллен сейчас находится в Вашингтоне, он там дает взбучку за то, что ему не подали к столу войну, которую он заказал. Так что, Феррис, поблагодарите капитана от моего имени. Скажите ему, что я ценю его любезность по отношению к нам.
— Слушаюсь, сэр. — Дворецкий сглотнул, было видно, что он колеблется. Наконец он решился: — Мистер Килборн, не принимайте все так близко к сердцу. Волнение ни к чему хорошему не приведет. Мы… нам следует принимать взвешенные решения. Ну, вот хоть как я, если мне позволено будет сказать. Я уже в течение довольно долгого времени обдумываю один шаг, сэр, дело уже почти решенное. Я думаю стать коммунистом, сэр.
Килборн выпучил на него глаза. Добрых секунд тридцать он стоял и смотрел, а потом разразился хохотом.
— Ради бога! Нет, ради бога, нет! Ради бога! Только не это! — заходясь от хохота, кричал он прямо в потерявшее свою невозмутимость лицо настоящего английского дворецкого.
Глава 7
Современный большой американский отель представляет собой идеальное место для тайных встреч и переговоров. Если вы должным образом одеты, не нуждаетесь в бритье и обладаете искусством выглядеть сдержанноравнодушным, вы можете войти в лифт, подняться на любой этаж и благодаря массе суетящихся людей в вестибюле остаться при этом незамеченным. В случае, когда требуются дополнительные меры предосторожности, совсем нетрудно доехать в лифте до шестого, затем подняться еще на два этажа по лестнице и оказаться на восьмом этаже или же, наоборот, доехать до десятого, а потом спуститься на пару этажей. Гостиничные детективы и лифтеры всегда настороже, однако даже они видят только то, что им нужно. Поэтому и у тех и у других, работавших в вашингтонском отеле «Пилигрим», ближе к концу дня в четверг, не вызвало никакого подозрения уникальное в своем роде собрание, имевшее место в апартаментах «Д» на восьмом этаже. Имя, под которым при записи в регистрационном журнале фигурировал человек, снявший эти апартаменты, было А.Р. Томас из Чикаго. Тот же, кто занимал их, кому полагалось, если у него вообще останется на это время, спать в ту ночь в одной из имеющихся здесь кроватей, был Дэниел Каллен, прибывший рано утром из Питтсбурга.
На собрании присутствовал вице-президент Моллесон, и вид у него был побитый. У него было слишком много уязвимых точек, здание его личного благосостояния опиралось на займы, оно просто не могло выдержать мало-мальски серьезного нажима; а между тем и Каллен, и нефтяной магнат Калеб Рейнер стали закручивать гайки. Одного того, что у Каллена и Рейнера появились общие интересы, уже было достаточно, чтобы классифицировать данное собрание как уникальное. На собрании присутствовал Дэнхем, а также Артур Портер Кинг и братья Пирс из банка с Уолл-стрит. Но особую значимость группе придавало присутствие здесь четырех человек совершенно отличного от них типа, людей, о которых принято думать, что они зарабатывают себе на жизнь службой и что жалованье им платит правительство Соединенных Штатов. Речь идет о трех генерал-майорах:
Хеджесе, Джонсе и Киттеринге, а также об одном бригадном генерале по имени Ридли.
Если бы Д.Л. Вормен содержался в заключении без права общения, Каллен и Рейнер, так или иначе, собрали бы здесь целую коллекцию генералов. Но Вормена освободили на общих основаниях вскоре после полудня.
Конечно, он был в полном неведении о том, как развивались события в течение последних двадцати часов, у него не было никакого представления о том, почему после внезапного ареста он был столь же внезапно выпущен на свободу. Выйдя из тюрьмы, он зашагал по тротуару, остановился у газетного киоска и купил газету, затем пошел дальше, заглянул в книжный магазин, вышел из него и вскоре почувствовал некоторое раздражение оттого, что за ним следят. У людей на улице были озабоченные лица, и казалось, что все куда-то спешат; на каждый квартал в этой части города приходилось по три-четыре солдата, винтовки они носили на плече, а на ремнях у них висели подсумки с патронами. Вормен остановил такси и дал водителю свой домашний адрес.
Жена Вормена, стройная блондинка Салли, с радостью встретила его дома. Вормену было необходимо принять ванну и сменить одежду. Пока он намыливался и тер себя мочалкой, Салли, сидя на облицованном пробкой табурете, рассказывала ему последние новости. В основном это были сплетни, немного точных сведений и два пункта инструкционного характера: ни в коем случае не пользоваться телефоном для обсуждения чего-нибудь важного и, как только будет возможность, заглянуть в кабинет Каултера, президента кредитной компании «Потомак».
