— Как дружка зовут? — перебила я. — Я ведь
все равно узнаю, раз тачку видела, да и рожа у него характерная…
— Это в самом деле мой друг, — заторопился
Юра. — То есть приятель… хороший знакомый. Мы в одной школе учились и жили
рядом. Вот иногда встречаемся, чтобы пива выпить. Что здесь такого?
— Ничего. В больнице он был?
— Допустим, был. Я же от палаты отошел всего на
несколько метров и почти все время за дверью следил.
— Про «почти» расскажи, — ласково попросила я.
— Что?
— Ты почти все время следил за дверью, — терпеливо
повторила я его слова. — А когда не следил, что делал?
— Да Славка мне часы показал, купил часы за штуку
баксов.
— Это первый раз. А второй?
— Второй? Ничего. Попрощались, и все.
— Когда прощались, ты, конечно, смотрел другу в лицо, а
не на дверь?
— Послушайте, Славка здесь совершенно ни при чем. Я
тоже о нем плохо подумал, ну когда вы пришли и стали выспрашивать. Вдруг,
думаю…
— Ты ему позвонил, он назначил тебе встречу и просил не
переживать. Мол, он совершенно ни при чем и вообще — ни слухом ни духом. И
зачем ему какой-то мужик, который неизвестно откуда взялся. И рассказывать о
вашей встрече не стоит только по одной причине: чтобы избежать неприятностей, к
нему менты цепляться начнут, а тебе, чего доброго, прибьют соучастие. Так?
Юра сидел молча, не шевелясь, но и без слов было ясно, что
именно об этом и говорил ему мордастый.
— Что ж ты темный какой, — вздохнула я. — А
еще мент. Дружок твой к тебе поехал, но перед этим кое-кому шепнул, куда
направляется. Вели тебя от самой пивнухи, и знаешь зачем? Неужто даже не
догадываешься? — удивилась я. — Так вот, пасут они тебя с одной
целью, чтобы избавить себя от хлопот при первом же удобном случае. А дружок
твой будет отсиживаться в общественном месте, чтобы на момент твоей
безвременной кончины иметь твердое алиби.
— Он мне сказал, если хочешь, можешь рассказать своим,
что я там был. Просто, мол, не советую, потому что теперь будут крайнего
искать, и крайним можешь оказаться ты.
— Как Славина фамилия? — спросила я.
— Кислицын, — неохотно ответил Юра.
— А чем он занимается?
— Бизнесом, — теперь отвечать ему и вовсе не
хотелось.
— С таким-то лицом? — присвистнула я.
— А что, он боксер…
— Юра, я же все равно узнаю, уже сегодня…
— У него своя бензозаправка, но, конечно, болтали
всякое…
— Ага. А в больнице он как оказался? Захворал или
навещал соседа по бензоколонке?
— В одиннадцатой палате его босс лежит. Шохин. Слышали,
наверное?
— А у него какой бизнес? — Юра отвернулся. Я
вздохнула. — Ладно, не буду сыпать соль на твои раны. Поедем в милицию,
где ты все как есть расскажешь. Под протокол. Тогда ребятишки к тебе интерес
потеряют и начнут о своей заднице думать.
— Да не верю я, что Славка…
— Для мента ты чересчур сентиментальный, —
удивилась я. — Короче, так, ты мужик, к тому же мент, водить тебя за руку
я не собираюсь. Хочешь испытать судьбу, валяй. Но я бы не советовала.
— Что ж мне, в субботу с похмельной рожей… До
понедельника нельзя подождать?
— Как знаешь. — Я вышла из машины, посмотрела на
него и добавила:
— Поезжай сейчас.
Вряд ли он последовал моему совету. Итак, дело вроде бы
сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере становится понятно, каким образом
был убит неизвестный. Некто Слава отвлек милиционера, а в этот момент его
сообщник проник в палату и пристрелил недобитого врага. Если Шохин
действительно из криминала, то бандиты, скорее всего, таким образом решают свои
проблемы, до которых мне дела нет. Криминальный авторитет, имени которого я до
сей поры никогда не слышала, вряд ли замахнется на Деда, даже если ему изрядно
прижмут хвост. Так что, похоже, «много шума из ничего», бандитские разборки.
Нашли безымянного страдальца в весьма подходящем для него месте, так что все
сходится.
В схему не укладывается лишь повышенная нервозность
Ларионова. С чего это он так перетрусил? А еще — стойкое нежелание господ в
костюмах видеть очевидные вещи. Ларионов создание глупое, хоть и зловредное,
боится за свое место, вот и перестраховывается, а «костюмы» могли иметь свои
виды на Шохина. Решив все это, я с облегчением вздохнула. Вот тут-то и
выяснилось, что беспокойство за жизнь Деда все же имело место и отравляло мне
выходной. Теперь ничто не мешало отдохнуть до понедельника, а там с божьей
помощью я быстро разберусь с этим убийством и смогу отрапортовать Деду, что у
нас по-прежнему все спокойно.
Я позвонила Сергееву и сообщила ему о беседе с Юрой.
— Парень не спешит в ваши объятия, — заметила я,
печалясь по поводу чужой несознательности. — А отношение у этих людей к нему
серьезное. Ты бы выделил кого-нибудь для охраны.
— Я ему выделю, — грозно ответил Сергеев. При этом
он жевал. Как видно, у него с личной жизнью был порядок, выходной проводил в
кругу семьи, и мой звонок энтузиазма у него не вызвал.
— Чего ты, — вздохнула я. — Предотвратишь
преступление и парочку ребят хоть на время определишь за решетку, где им самое
место. Ладно, дело ваше, — вновь вздохнула я, так и не дождавшись
благодарности.
Тут я взглянула на часы и заторопилась домой. Тагаев не
звонил, но это вовсе не значит, что ему очень нравится сидеть весь день дома,
ожидая, когда я наконец появлюсь.
Однако дома меня никто не ждал. Сашка не вышел в холл
продемонстрировать унылым видом свое отношение к тому, как я провожу свой
выходной, и Тагаев на мой зов не откликнулся. Оба покинули квартиру, но, судя
по Сашкиной миске в кухне и тапочкам Тагаева в холле, все-таки не навсегда.
— И поделом мне, — сказала я, плюхнувшись в кресло
перед телевизором. Можно, конечно, позвонить, но не хотелось. Терпеть не могу
чувствовать себя виноватой, а сейчас как раз такой случай.
Я включила телевизор и немного поскучала, глядя на экран.
