— А это во многом зависит от того, как поступишь ты. К
примеру, если ты тихо, спокойно поставишь крест на этом деле, может, тем сердце
и успокоится, но такое поведение не в твоем вкусе, — вновь развел руками
Олег. — Это всем заинтересованным лицам хорошо известно.
— Дед хочет, чтобы я убедилась в подлости избранника,
усмехнулась я, хотя усмехаться совсем не хотелось, мои фантазии могли быть не
так делеки от истины.
— Скорее он хочет, чтобы ты сделала выбор, — мягко
поправил Лялин. — Вряд ли он верит, что ты любишь Тагаева. Но видит, что
по неясной причине ты вбила себе в голову, что должна быть с ним. Следовательно,
необходимо создать ситуацию, когда всякие глупости отойдут на второй план…
— А я пойму, как дорог для меня благодетель?
— Вот видишь, как хорошо ты все понимаешь.
— Лялин, я никогда не поверю, что Дед… все эти чувства
для него сущая ерунда.
— Не переоценивай его, — серьезно ответил
Олег. — Он сильный мужик, у него есть цель, возможно, нам неведомая и
великая, но он человек, и ему, как и всем нам, грешным, свойственны чувства
злобы, ненависти и желания отомстить.
— В этом я как раз не сомневаюсь.
— И правильно. А смоделировать ситуацию, в которой
противник начнет действовать нужным ему образом, не так сложно. Особенно для
нашего стратега.
— То есть в настоящее время мы все пляшем под его
дудку? — усомнилась я.
Лялин хохотнул:
— Как всегда.
— Что верно, то верно, — не могла не согласиться
я. — И что в этой ситуации делать мне?
— Я уже сказал, — вздохнул он.
Я разозлилась:
— Глупости.
— Ты все равно поступишь по-своему. В этом вся
прелесть.
— А как же дружеский совет на прощание?
— Нет у меня советов. То есть я бы посоветовал
поступать, как подсказывает тебе сердце. Что бы ты на это ответила? — Я
фыркнула и отвернулась. — Правильно. Так что топай и не мешай мне
работать.
— Ладно, потопала. — Я поднялась и пошла к двери,
досадуя, что приехала сюда и затеяла этот разговор. Олег прав, никакие слова
ничего не изменят, но я все-таки не удержалась и спросила:
— Значит, ты уверен, что каждый человек кузнец своего
несчастья?
— Все-таки обиделась? — улыбнулся Олег. —
Зря. Ты такая, какая есть. Ты делаешь свой выбор, они свой. Только и всего. Так
что выбрось из головы чепуху о том, что ты приносишь мужикам несчастья. Лично
мне ты доставила массу незабываемых мгновений. Хочешь, я тебя поцелую? '
— Валяй.
Он наградил меня отеческим поцелуем, и я отправилась
восвояси.
* * *
Я привыкла доверять Лялину, его интуиции, знаниям, но в этот
раз его слова вызвали у меня сомнения. Дед может быть мстительным и жестоким,
это я знала как никто другой, однако я также знала, что он умеет жертвовать
личным ради каких-то своих, мне не совсем ясных целей. А здесь выходит, что он
готов на безумства из-за банальной ревности. Конечно, Дед меня по-своему любит,
и в этой любви много чего намешано. Только никогда он из-за каких-то там чувств
не поставит на карту то, что долгие годы создавал своими руками. Да и чувства
давно поблекли, поистерлись, поистрепались. Многочисленные любовные связи Деда
тому подтверждение.
С Тагаевым, конечно, все далеко не так просто. Темперамент
последнего мне был хорошо известен, парень на многое способен. На убийство
благодетеля? Черт… И до разговора с Лялиным у меня на душе кошки скребли, а
теперь вообще хоть волком вой. А его отеческое напутствие посидеть в сторонке,
а потом пойти под ручку с сильнейшим здорово меня разозлило. Между прочим, я
имею право выбора. Вот и здесь провидческий дар Лялина сработал: а кого, к
примеру, я выберу? То-то… Похоже, крутые ребята с их крутыми играми мне такой
возможности попросту не дадут, то есть в расчет не примут. Ох, как меня это
разозлило, в основном потому, что сделать выбор я не могла, оба хорошо это
знали и продолжали мною манипулировать. «А я вот возьму и игру вам
поломаю», — решила я со злостью, но и сама себе особенно не верила. Мы
ведь не на рыцарском турнире, где за мной остается право махнуть белым
платочком и прекратить мужские безобразия. «Лялин спятил, — в конце концов
решила я. — И мне мозги запудрил. А на самом деле все просто: есть
убийство. Моя задача найти убийцу и определить в надлежащее ему место. И вся
чувствительная хрень здесь совершенно ни при чем».
Ободренная этим решением, я завела мотор.
— Все мужики придурки, — ворчливо заметила я. Мой
пес презрительно отвернулся, а я добавила:
— И ты не лучше.
* * *
Вечером в компании Тагаева я усердно изображала оживленность
и довольство жизнью, но приглядывалась к своему сердечному другу. Он был
спокоен и улыбчив, поди разберись, что он при этом думает? Я и про себя-то
толком ничего не скажу.
Однако, как бы то ни было, на следующий день около восьми
часов вечера я сидела в баре «Витязь», объяснив свое желание скоротать здесь
вечер так: уж если народная молва накрепко связала меня с баром, почему бы и не
с «Витязем»? Может, забегаловка не из самых паршивых и мне понравится? Из дома
я смылась до появления Тагаева, чтобы избавиться от необходимости что-то врать.
В начале восьмого он позвонил мне на мобильный, чтобы узнать, где и как я
провожу время. На самом деле выглядело это так.
— Ты где? — спросил он.
— У меня тут кое-какие дела, — ответила я весьма
расплывчато, на что он со смешком заявил:
— Ну-ну. — И отключился.
— Не скажешь, что он особо разговорчив, — заметила
я Сашке, убирая мобильный. Пес взглянул на меня с неодобрением. Со мной он
отправился без всякой охоты и теперь злился. — Ты стал очень ленив, —
принялась выговаривать я в отместку. — Если так пойдет дальше, совсем
разучишься ходить. Такой выдающейся собаке должно быть известно, что движение —
это жизнь. Вот и двигайся, и прекрати изображать страдальца.
Сашка вновь одарил меня недовольным взглядом, а я
порадовалась, что природа не наградила его способностью говорить, много чего
доброго я услышала бы сейчас в свой адрес.
Для начала требовалось узнать, где находится «Витязь». На
это ушло две минуты, я позвонила в справочное, где меня снабдили адресом. Бар в
северном районе, искать его следует среди новостроек, туда на машине добираться
где-то полчаса, плюс поиски нужной улицы.
