— Могу представить. Он просил держать наш разговор в
тайне, но теперь, когда… вы понимаете. Я ничего не оказала в милиции, потому
что хочу жить спокойно и у меня нет ни малейшего желания влезать в чужие
разборки, тем более что мужа все равно не вернешь.
— Что вы рассказали Тимуру?
— Что накануне муж очень нервничал. И несколько раз
звонил ему.
— Тимуру?
— Тимуру. Без конца набирал номер, не мог дозвониться и
нервничал. Даже вслух сказал: «Мне надо поговорить с Тимуром». Это было в
субботу.
Она назвала число, а я вспомнила, что мы тогда отдыхали в
охотничьем домике. Чудное место и с огромным достоинством, как шутил Тимур:
никакой мобильной связи. Забавная штука жизнь, бесконечное сцепление
случайностей.
— Утром он опять позвонил, безрезультатно. А потом
позвонили ему. На мобильный, но ответила я, муж был в туалете. Человек не
представился, но голос я узнала, звонил Коваль, они с Мишей много лет общались,
и я прекрасно его знала. Обычно он любит поболтать со мной, а тут даже не
поздоровался. Я отдала трубку мужу, их разговор не слышала, но после этого Миша
сразу уехал. А назад уже не вернулся. Вот здесь во дворе его и застрелили. В
милиции я о звонке говорить не стала, а Тимуру рассказала, и мой рассказ
произвел на него впечатление. Я думаю, нет, я уверена, убийство мужа связано с
Тимуром. Только Мишу застрелили не по его приказу. Муж узнал что-то такое, о
чем ни в коем случае не должен был знать Тимур, по мнению его врагов. Поэтому
он так хотел с ним связаться, а кто-то поторопился его убить. Потом появился
этот слух, что убил его Тимур. Кому-то очень хотелось, чтобы все так думали.
— Вы подозреваете Коваля? — все-таки спросила я.
Женщина откинулась на спинку стула, потерла руки, потом
подняла на меня взгляд.
— Да. И дело тут не только в звонке. В конце концов,
звонок ничего не доказывает, впрочем, никаких доказательств у меня нет и быть
не может, но… Я помню, как он вел себя на похоронах. Все выспрашивал, в глаза
заглядывал, это словами не объяснишь, но я чувствовала. И он как бы между
прочим обронил фразу о Тимуре. Теперь и не вспомню, что конкретно, но понять ее
можно было лишь в одном смысле: он хотел внушить мне мысль, что Тимур виновен.
Понимаете? Я сказала об этом Тимуру, и он попросил «никому ни слова».
— Интересно, — вздохнула я.
— Я думаю, Тимур хотел найти убийцу мужа. Сам хотел
найти, и, может быть, именно по этой причине оказался у той девицы.
На этот счет у меня было свое мнение. Судя по рассказу
бармена, к моменту появления девушки Тимур пребывал в том состоянии, когда
мысли уже отсутствуют. И поехал он к ней не за тем, чтобы задавать вопросы, а
совершенно по другой надобности. Однако версия все-таки интересная.
— Вы считаете, что о делах ваш муж с ней вряд ли
говорил, значит, знать она ничего не могла…
— Ну… может, и сказал чего… в конце концов, я со
свечкой не стояла и, о чем они там говорили, не знаю.
— Можно задать несколько неприятных для вас
вопросов? — спросила я.
— Про эту девицу? Пожалуйста. Видела я ее всего один
раз. Случайно. Ехала на машине, а они из ресторана выходили. Полюбопытствовала,
рассмотрела. Ничего особенного. Правда, молодая. Чуть постарше нашей Машки.
Все-таки мужики свиньи.
— Вы его ревновали?
— Нет. Как мужчина он меня давно не волновал. У меня
есть любовник. Машка закончит учебу, и мы поженимся. Баб у Михаила всегда было
много, он неразборчивый, лишь бы помоложе. Обычно никто долго не держался, и я
себя любопытством не утруждала. Но эта… Настя смогла его чем-то зацепить. Вы не
поверите, но он прямо-таки безумствовал. Она среди ночи позвонит, и взрослый
дядя бежит к ней сломя голову… Даже фотографию ее в бумажнике таскал, рядом с
Машкиной.
— Вас это не оскорбляло?
— Это вызывало у меня странное чувство. С одной
стороны, гадливость, а с другой… я ему даже завидовала. Вдруг ни с того ни с
сего и любовь…
— А вы уверены, что любовь имела место?
— С его стороны, наверное. Как еще объяснить такое
поведение? Сплошные безумства. Вы ведь слышали о той истории?
— Что вы имеете в виду? — не поняла я.
— Неужели не слышали? Эта девица завела себе дружка, о
чем узнал мой муж. Девице здорово досталось. Говорят, в больнице лежала, а
потом еще полгода сидела взаперти. А ее дружок… в общем, он крайне неудачно
упал с крыши, с девятого этажа. Говорят, он был талантливый художник, надежды
подавал… — Лидия вздохнула. — Не знаю, чего в этой истории больше: любви
или оскорбленного самолюбия. Наверное, все же любви. Михаил ведь ее не бросил,
на Мальдивы возил, небось вину заглаживал. Из «Пирамиды» ей пришлось уйти почти
сразу…
— В «Пирамиде» она танцевала?
— Если можно назвать это танцами.
— А откуда вы узнали про историю с художником?
— О ней даже в газетах писали, правда, имен не называя.
Вроде бы парень покончил жизнь самоубийством. Ромео и Джульетта, только вместо
родителей злой любовник. А вообще болтали много, знакомые шушукались, сочувствовали.
Незнакомые по телефону звонили, открывали глаза на мужа. Мир не без добрых
людей. — Лидия улыбнулась. — Никто даже не догадывался, как глубоко
мне это безразлично.
«Так ли уж безразлично?» — думала я, направляясь к своей
машине. Конечно, у нее свое дело, независимость от денег мужа и даже любовник.
А может, была обида, что кого-то он любил так, как никогда не любил ее?
Допустим, она убила мужа, а теперь неловко пытается свалить вину на кого-то
еще. Занятие, кстати, довольно опасное. В любом случае убивать девушку через
две недели после гибели мужа довольно странно. От соперницы избавляются до, а
не после. Но если она говорит правду, тогда получается, что все наши прежние
догадки гроша ломаного не стоят. Молчуна убил кто-то из соратников в обход Тимура.
Причина должна быть исключительно серьезной. Тут я замерла на месте, потому что
в голову мне пришла занятная мысль. Шестакова убивают в больнице при
непосредственном участии Кислицына, который входит в группировку Шохина, а тот,
в свою очередь, подчиняется Вале. Это обстоятельство в свое время натолкнуло
меня на мысль, что Тимур имел отношение к появлению в городе киллера и киллер
этот предназначался для Деда. А если все иначе? Если кто-то желал смерти совсем
другого человека? Об этом как-то узнал Молчун, но предупредить Тимура не успел.
