Тогда становится понятна чрезвычайная таинственность и
некоторые явные несуразности. Заставить кого-то из дружков Тимура работать
против хозяина не так трудно, имея в виду административный ресурс Деда и их
явную уязвимость. Но, узнав о том, что информация просочилась, они забили
тревогу и оставили затею с киллером, отлично зная, что у Тагаева найдутся люди,
которые способны отомстить за его смерть. Теперь Тагаев в тюрьме, где
расправиться с ним не в пример легче. Одно не укладывается в схему: Дед дал
высочайшее разрешение на то, чтобы я во всем этом покопалась… А что он мог?
Запретить? И я бы его послушала? Следовательно, ему оставалось делать хорошую
мину при плохой игре.
Девушку, скорее всего, задушил киллер, нанятый для убийства
Тимура. Хотя почему бы все-таки не разделаться с ним, обвинив в этом пьяную
девчонку? Поссорились, и она нечаянно нанесла тридцать три удара ножом. Чего
только в жизни не бывает.
— Нет, что-то тут не так, — вздохнула я.
— Ты так старательно думаешь, что у тебя волосы
шевелятся, — услышала я, обернулась и обнаружила Стаса. Он сидел на
корточках возле машины и кормил Сашку мороженым. Тот чавкал и выглядел
отвратительно счастливым.
— Собака пошла по рукам, — вновь вздохнула я.
Достала телефон и набрала номер Вешнякова. — Артем, у Гавриловой был друг,
художник, который вроде бы покончил жизнь самоубийством. Что это за история?
— История незатейливая, — ответил он. —
Молчун заподозрил измену, в результате чего парень упал с крыши.
— В самом деле упал или помог кто?
— Разумеется, помог, но доказать сие не смогли, так что
сошлись на том, что это самоубийство. Парень баловался наркотой и теоретически
вполне мог выйти полетать. С головой у него были проблемы, иначе он бы не
связался с девицей Молчуна.
— Но если мог, откуда уверенность, что все-таки
помогли?
— На это прозрачно намекали синяки по всему телу и шум
из квартиры, который слышали соседи. Хотя, опять же чисто теоретически, шуметь
он мог сам, если черти мерещились. И синяков себе наставил тоже сам.
— Он жил один?
— Да, мать умерла, отца, похоже, вовсе не было, по
крайней мере о нем в материалах дела ни слова. В любом случае он к убийству
Гавриловой вряд ли имеет отношение, раз это произошло больше двух лет назад.
Может, ты сумеешь связать два этих события. Моей фантазии на это не хватает.
— А чего ты злой какой? — поинтересовалась я.
— Злой, потому что задолбали. — Артем вновь
вздохнул. — Для некоторых людей, вопрос с Тагаевым решенный, хоть завтра в
суд.
— Это кто ж такой шустрый?
— Кириллов.
— Дядя явно торопится.
— И нам бы не худо поторопиться, хоть какую-то зацепку
отыскать.
— Тимур по-прежнему молчит?
— Почему, иногда говорит, и даже охотно. Вот только
толку от его слов никакого. Хотя, безусловно, кое-какие мысли о происходящем у
него есть.
— Неужто сам сказал?
— Нет, я по глазам увидел. И за тебя беспокоится. Вот
это сказал. С улыбочкой, но доходчиво. Мол, не могли бы вы, Артем Сергеевич,
посоветовать гражданке Рязанцевой не лезть в чужие дела. Скажи, звучит?
— Он сам-то в это верит?
— Нет, конечно. Оттого и беспокоится. Теперь будь
другом, скажи, куда ты успела влезть?
— Я еще только пытаюсь, но кое-какие идеи уже
появились.
— А нельзя с этими идеями ко мне? — посуровел
Артем.
— Для начала надо их проверить.
— Кому звонила? — поинтересовался Стас, когда я
закончила разговор.
— Хорошему человеку.
— Тебе не кажется, что было бы неплохо, если бы ты
держала меня в курсе событий? В конце концов…
Я похлопала его по плечу и широко улыбнулась.
— Я держу тебя возле тела просто потому, что в
противном случае те шустрые ребятишки тебя на куски разрежут. Меня будет мучить
совесть и одолевать кошмары.
— Я уже понял, кто у нас главный, — в ответ
улыбнулся он. — Мною движет не любопытство, а боязнь ненароком нарушить
твои планы. Поэтому будет здорово, если ты просто намекнешь на них.
— Возможно, я открою тебе душу, но позже. А сейчас
поехали.
— Куда?
— Пока не знаю, но постараюсь выяснить.
Я вновь достала мобильный и набрала номер Алексея.
— Ты добрый человек и почти все на свете знаешь, —
подхалимски начала я.
— Хочешь пригласить меня выпить пива? — усмехнулся
Алексей.
— Я бы с удовольствием, да времени нет. Скажи,
пожалуйста, где бы я могла встретиться с Ковалем, то есть с Валей?
Мой вопрос поверг Алексея в тяжкие раздумья, по крайней
мере, в трубке повисла продолжительная пауза.
— Что значит встретиться? — все-таки спросил
он. — Хочешь, по обыкновению, задать ему несколько вопросов?
— В этот раз традиция будет нарушена. Я просто хочу
взглянуть на него. Никаких вопросов.
— Ну, это проще простого, — с сомнением заговорил
Алексей. Сомнение относилось к моим словам, а не к его утверждению. — У
Вали автосалон на Кузнецкой, не помню названия, но мимо не проедешь. Он любит
отираться в зале, в кабинете ему не сидится.
— Еще бы, деятельный человек.
— Это как-то связано с Тимуром? Уверен, его ребята…
— Тимур не нуждается в моей помощи, — перебила его
я. — Так что на его ребят рассчитывать не приходится.
— О, черт, — пробормотал он. — Чем я могу
помочь?
— Ты уже помог, — заверила я и простилась,
— Кто такой Валя? — обрел дар речи Стас. — И
зачем ты хочешь с ним встретиться?
— Валя… просто Валя. А встретиться я с ним хочу для
того, чтобы проверить кое-какие свои догадки.
Стас пожал плечами и начал смотреть в окно.
