— Говорить можешь? — незамысловато начал он.
— Я даже спеть могу.
— Это хорошо. Подскажи, дураку, что там у вас за дела
такие, чтобы ненароком шишек не набить?
— Нет у меня дел, я почти что на пенсии.
— Брось. С какой стати нашу власть заинтересовало это
убийство?
— Ты бы у власти и спрашивал, — съязвила я.
— Ты на Ларионова намекаешь? У меня нет ни малейшего
желания иметь дело с этой крысой. Знать бы еще, кто из наших ему стучит, набил
бы морду с большим удовольствием.
— Заодно и Ларионову набей. Я бы охотно поучаствовала,
да боюсь, не будет мне такого счастья.
— Я тоже невезучий.
— Я знаю не больше твоего, — заговорила я уже
серьезно. — Ларионов может знает больше, но он своими знаниями со мной не
поделится.
— Даже с тобой?
— Со мной особенно. Так что начинай трудиться, исходя
из следующего: парня дважды пытались убить. Второй раз успешно. И он что-то
болтал о киллере.
— Сейчас я с медсестрой разговаривал, ни в дате, ни в
том, что встреча состоится в баре «Витязь», она уже не уверена.
— Понятное дело, испугалась девчонка.
— Ты мне прямо скажи, тебя это дело интересует или нет?
— Интересует.
— Тогда предлагаю свою дружбу. Идет?
— Лучше бы руку и сердце, но я и против дружбы не
возражаю.
— А, что, появилась вакансия? — развеселился
Сергеев, но тут же пришел в чувство и деловито добавил:
— Будут новости, позвоню.
Мы простились, и я уставилась в пустой стакан за неимением
другого интересного объекта. Не мешало бы поговорить с Дедом. Конечно,
рассчитывать на его откровенность мне даже в голову не приходило, однако
предпринимать какие-то шаги за его спиной тоже не годится. Надо явиться пред
ясные очи, сделать необходимые ритуальные приседания и получить высочайшее
разрешение. Хотя ради разнообразия он мог бы просто ответить: есть у него
подозрения, что его собираются шлепнуть, или мы с Ларионовым предаемся
фантазиям? Причем я предаюсь им с перепугу, а Ларионов вполне может заниматься
этим с неясной для меня целью. Деду он вроде служит верно, прекрасно понимая,
что благополучие Деда напрямую связано с его собственным. Однако может играть и
против Деда, если усмотрит в этом выгоду для себя. Но выгода должна быть
существенной.
Был и третий вариант. Дед опять что-то затеял. Ларионов
исполняет отведенную ему роль, может, зная о намерениях босса, а может,
втемную. Дед на такие штуки мастер. Вот и гадай теперь…
Я не надеялась получить ответы на эти вопросы, поговорив с
ним, но в любом случае встретиться придется. Я хотела набрать номер телефона
Деда, но тут вспомнила о своем друге Лялине. Не худо бы для начала послушать
умного человека. Опять же, мы давно не виделись, а теперь есть повод. И тут
телефон чудесным образом зазвонил, и я увидела заветный номер.
— Тебе икалось, что ли? — поинтересовалась я.
— Неужто вспомнила о старике? — развеселился
Лялин. — Чем занимается самая красивая девушка нашего города, страны и
мира?
— Собираюсь испортить тебе настроение.
— Не удастся. На днях я отпустил тебе все грехи.
— А их много?
— Один был точно. Могла бы поздравить своего доброго
дядюшку, мне вчера стукнул полтинник, и теперь я взрослый мальчик.
— Боже, — простонала я в тоске и отчаянии. —
Я — свинья, дура без памяти, средоточие пороков и прочее, прочее… Позволь
припасть к твоей груди и вымолить прощение.
— Припадай ко всему, что тебе понравится. Можешь прямо
сейчас. Я намереваюсь осесть в «Торнадо» и всерьез рассчитываю, что ты
присоединишься ко мне.
— Лечу на крыльях любви, — заторопилась я.
Настроение мое заметно улучшилось. Вечер в компании друзей… заодно кое-что
обсудим, и домой теперь ехать не надо, то есть появился повод задержаться.
Выходя из кафе, я позвонила Тагаеву. Он ответил сразу,
наверняка ждал звонка, однако сам не позвонил, терпел, не желая навязываться.
— Это я, — сообщила я с оптимизмом, как будто
рапортовала, что мною только что покорены бескрайние просторы Вселенной.
— Привет, — отозвался он. В голосе минимум эмоций,
хотя наверняка хотел многое сказать. К примеру, какого черта меня где-то носит,
когда он сидит дома с моей собакой.
— Я сегодня задержусь, — сообщила я и мысленно
вздохнула.
— Да? — вновь без всяких комментариев, даже если
он и думал при этом: «А когда ты не задерживалась?», или еще вариант: «Ты
бежишь от дома, как черт от ладана». Но Тагаев так не скажет, обойдется
равнодушным «да».
— Ага. Как там Сашка?
— По-моему, скучает. И я, кстати, тоже. Когда думаешь
появиться?
— Через пару часиков. — Тишина. Можно давать
отбой, он больше ничего не скажет. Мне стало так тошно, хоть волком вой, и я
сказала:
— Вчера у Лялина был день рождения. Хочу поздравить.
— Вешнякову привет, — ответил Тимур и отключился.
— Черт, — чуть ли не крикнула я и повторила:
— Черт, черт… — Легче мне от этого не стало.
Я шла к своей машине, кусая губы и торопясь поскорее
выбросить из головы Тагаева, его терпеливое ожидание в моей квартире и нашу
стойкую неспособность понять друг друга. Впрочем, его я понимала даже очень
хорошо, только толку от этого никакого.
Двое подростков стояли возле моего «Феррари» и восхищенно
его разглядывали. С точки зрения граждан, у меня есть все… С моей точки зрения
— тоже. Абсолютно все, что может пожелать человек. А я, как на грех, ничего не
желала или понятия не имела, чего желаю на самом деле. Все, о чем мне
доводилось мечтать, оказывалось иллюзией, и я знать не знаю, что делать со своей
жизнью.
— Все, хватит, — буркнула я. Ребятишки решили, что
я обращаюсь к ним, и поспешно отошли.
— Классная тачка, — не удержавшись, заметил
один. — Когда вырасту, куплю себе такую же.
