— Будь добр, заткнись, если нечего сказать, —
попросила я.
— Хорошо, хорошо. Давай поищем этого четвертого. Слова
бабули стоит проверить, вдруг в самом деле кто-то по стене проникает в дом.
Только я не знаю, зачем ему это нужно после убийства.
Слова старушки я и без его умных подсказок собиралась
проверить, поэтому, когда стемнело, мы устроились в машине неподалеку от дома
так, чтобы та самая стена хорошо просматривалась.
Стемнело быстро, пялиться в одну точку занятие не из особо
приятных. Меня тянуло в сон. Я радовалась, что не взяла с собой Сашку, и
печалилась, что столь же разумно не поступила в отношении Стаса. Похоже, сидеть
молча он никак не мог.
— Ты думаешь, он сегодня появится?
— Я не думаю, я жду. С думаньем у меня вообще проблемы.
— Я бы так не сказал.
— А я и не прошу.
— Знаешь, у тебя тяжелый характер, — выдал он
ценную мысль.
— Ага. По этой причине ты и торчишь здесь.
— Ты не дослушала. У тебя тяжелый характер, но я готов
с этим мириться, — лучезарно улыбаясь, закончил он. — Почему ты не
спросишь, с какой стати я тебе помогаю?
— Да мне по фигу, — отозвалась я. — К тому же
никакой помощи я от тебя не вижу.
— Серьезно? — съязвил он. — А кто тебя от
смерти спас?
— Ты же сам говорил, что у тебя это случайно
получилось, — зевнула я.
— Нет, это даже странно. Я спасаю девушку от гибели, и
в ответ никакой благодарности.
— Будет тебе благодарность. Я отыщу твою бабушку и
лично передам ее тебе из рук в руки.
— Бабушка само собой, но мне хотелось бы…
— Я подружка мафиози, он тебе голову оторвет, —
весело напомнила я.
— Он пока еще в тюрьме, и я бы не возражал, если бы он
там и остался. Вместо этого я ломаю голову над тем, как ему помочь. Как
думаешь, почему?
— Потому что дурак, наверное. Или есть еще варианты?
— Большое тебе спасибо, — язвительно ответил он и
поклонился. — Просто я прекрасно понимаю, что, пока он там, говорить с
тобой совершенно бесполезно.
— О чем ты собираешься говорить? — удивилась я.
— Ясно о чем. Я хочу, чтобы ты со мной уехала.
Я повернулась, к нему и с минуту разглядывала его
физиономию, благо свет фонаря, что был не так далеко, позволял это. Изучение
его физиономии ничего, кроме досады, у меня не вызывало. Я покачала головой и
отвернулась, никак не желая все это комментировать, но Стас вновь полез с
вопросами:
— Чего ты головой качаешь?
— Ты редкий нахал. Я одного такого уже встречала,
правда, он меня с собой не звал, наоборот; отпихивался. Но тоже кончил плохо.
— Почему «тоже»?
— Потому что твоя любовь к экстриму до добра тебя не
доведет.
— Кто это тут говорит об экстриме? — усмехнулся
он.
— Я рискую, выполняя свою работу, то есть делаю это во
имя чего-то такого, что считаю важным. А ты просто так. За компанию.
— Экстрим закончится, как только ты скажешь
«да», — весело заявил Стас.
— С какой стати мне заниматься глупостями?
— Ты не любишь своего Тагаева, — сказал он со знанием
дела.
— Так я и тебя не люблю.
— Это мы еще посмотрим. Ты чувствуешь себя перед ним
виноватой, и это мешает тебе оценить мои прекрасные человеческие качества. Как
только он вернется, ты поймешь…
— Заткнись, — шепнула я, потому что кое-что
заметила.
На верхнем выступе стены появилась тень. Сначала я даже не
поняла, что это такое, но уже через несколько секунд стало ясно: по стене дома
спускается человек, используя декоративную отделку как ступени. Когда до земли
оставалось чуть больше метра, человек спрыгнул. Из-за угла появилась собака, он
замер, собака тоже замерла, а потом спокойно подошла к нему, и они вместе
отправились к задней калитке.
У мужчины, а теперь ясно было, что это мужчина, был ключ. Он
открыл калитку, вышел, запер ее, погладил собаку и зашагал по улице как ни в
чем не бывало. Руки он держал в карманах, на воришку не был похож. Других
вариантов не было. Оттого парень очень меня заинтересовал. Малым ходом я
отправилась за ним, надеясь, что он не обратит внимания на машину. Парень ни разу
не оглянулся, похоже, его мало что интересовало из того, что происходило
вокруг. Я пыталась понять, куда он направляется, через час стало ясно: он идет
по кругу, в центре которого тот самый дом. Оставалась пара кварталов до того,
чтобы круг замкнулся, когда парень свернул в переулок и направился в
супермаркет, который работал круглосуточно.
Здесь он повел себя загадочно. Замер в кустах напротив входа
и стоял так минут пятнадцать, затем быстро вошел в магазин. Стас остался в
машине, а я последовала за парнем.
Несмотря на ночное время, народу в магазине было довольно
много. Парень двигался быстро, от витрины к витрине, держа в руках корзину. Я
обратила внимание, что в корзину он набирал в основном всякую дрянь, вроде
лапши, которую заваривают кипятком, а еще печенья, килограмма три, не меньше.
Он прошел к первой кассе, я ко второй, прихватив буханку хлеба. Парень стоял ко
мне спиной, я расплатилась раньше и встала у окна, точно кого-то поджидая, это
позволило мне как следует рассмотреть его. Ему было не больше восемнадцати.
Светлые волосы, угревая сыпь на подбородке, что особенно его не портило, парнем
он был красивым. На мир он смотрел с детским любопытством. Правда, сейчас в нем
чувствовалось беспокойство, он торопился покинуть магазин и нырнуть в темноту.
Переулком парень вернулся к интересующему нас дому, открыл калитку, погладил
подбежавшую собаку, угостил ее печеньем, снял кроссовки, подвесил пакеты за
шнурок себе на шею и по-обезьяньи ловко взобрался на второй этаж. Машину мы к
тому времени покинули и из своего укрытия видели, как он толкнул створку
застекленной лоджии и она открылась. Парень быстро влез в лоджию и закрыл
створку.
— Как все просто, — пробормотал Стае. —
По-твоему, он и есть убийца?
Я пожала плечами, набирая номер Вешнякова. Разумеется, он
мне не обрадовался, потому что, в отличие от меня, спал. Однако, как только я
рассказала ему о своем открытии, сонную одурь с него точно ветром сдуло, и
жаловаться на свое сиротство он тоже перестал. Теперь его переполняла энергия.
— Оставайся возле дома, чтобы парень не смылся. Я
сейчас пошлю кого-нибудь за родственницей, у которой ключи, и через полчаса
буду там.
