— Ты даже сам не знаешь как, — кивнул Артем.
Парню это очень не понравилось.
— Что вы хотите сказать? Я здесь ничего не брал, и
ключи мне дала Ленка…
— Я хочу сказать, что в соседней квартире женщину
убили, и твое появление здесь в свете данного события более чем подозрительно.
— Я-то при чем? — Теперь парень испугался
по-настоящему. — Я тут сижу тише воды, чтобы не засекли только… Ну, видел
в глазок, что менты понаехали… извините… даже видел, как носилки вытаскивали.
Ведь кого-то арестовали? С ней же парень был?
— Значит, на момент убийства ты находился в этой
квартире? — спросил Артем, быстро взглянув на меня.
— Ну… был.
— Квартиру проверяли, но ты предпочел не общаться с
сотрудниками милиции.
— На фиг мне это? Ленка позвонила, предупредила, что
предков расспрашивали и что у бабки ключи от квартиры есть. Я и смылся. Но по
улицам особо не набегаешься, у меня знакомых полно, можно и нарваться, вот я
опять вернулся.
— Когда квартиру проверяли, окно лоджий было
закрыто, — напомнил Артем. — Как же ты выбрался?
— Через черный ход. У меня и от него ключ есть. Когда
охранник телик смотрит, пройти легче легкого, по лестнице спустился, и все. И
вошел так же, окно-то я закрыл. Рисковал, конечно, но повезло. Я почему по
стене лазаю — чтоб не нарваться. Хотя дом чудной, жильцов совсем ничего. А за
деревьями не видно, как я по стене. И охранник из дома ночью не выходит. Они
вообще всю ночь спят. Просто я боялся в подъезде с кем-то ненароком
столкнуться, да и услышать могли, как я дверь отпираю.
— Это мы уже поняли. Ты нам про убийство
расскажи, — напомнила я.
Парень нахмурился.
— А чего я знаю-то? Ну, шумели… Я к двери подошел,
заглянул в глазок. Соседка с парнем дверь открывали, оба на ногах не стоят, он
даже пьянее, чем она. Зашли и ключ в замке оставили, совсем голова не варила. Я
успокоился и пошел телик смотреть. Потом девка заорала.
— Что значит заорала? — насторожился Артем.
— То и значит. Как завопит: «Дядя Вася…»
— Дядя Вася — это консьерж, что ли?
— Ну… Она его за бутылкой посылала, за шампанским.
Давай, говорит, бегом, одна нога здесь, другая там. По-моему, она уже ничего не
соображала.
— А что дядя Вася?
— Откуда я знаю? Подошел, сказал: «Что ты кричишь, весь
дом на ноги поднимешь». Кого поднимешь, если нет никого.
— Он подходил сюда? — уточнила я.
— Конечно, раз я его слышал. Я с кухни шел. Слышу, они
говорят.
— К глазку не подходил?
— Нет. Очень мне нужны их пьяные разборки. Потом все
стихло, я еще до комнаты не дошел, а они уже угомонились.
— Ты уверен в том, что консьерж поднимался сюда?
— Конечно. Что я, врать буду? Потом он еще раз здесь
был, с соседом. Я в глазок видел. Я днем сплю, а ночью от безделья
прислушиваюсь, да и страшновато.
— Вот что, — сказал Артем, поднимаясь. —
Поедешь с нами. Не волнуйся, надолго не задержу, если не врешь, конечно.
Проверим твои показания, и гуляй.
Ехать Диме очень не хотелось, но он, разумеется, понимал,
что выбора у него все равно нет.
— Старик соврал, — с неудовольствием глядя на
меня, заметил Артем, точно не старик, а я соврала. — И этому должна быть
причина.
— Значит, она у него была, — кивнула я.
— Думаешь, убил он? Но какая причина?
— Давай ее поищем. Где, кстати, сейчас Глымов?
— В больнице, у него же сердце больное, а здесь
убийство…
Я пошла к двери, собираясь проститься с Артемом, но вдруг
замерла, ибо ко мне пришла мысль, которая, должно быть, и не давала мне покоя
все это время: сестра Гавриловой говорила, что художник, тот самый, с кем у
Гавриловой была несчастная любовь, знакомил Настю с отцом, а по документам у
него вроде бы отца нет. Странно, что я тогда не придала этому значения, решив,
что она оговорилась.
— По документам эта женщина — мать-одиночка, но
отчество у сына Васильевич. Неужто все так просто? — покачал головой
Артем.
— Да уж, — вздохнула я. — Простота большой
трагедии.
* * *
Стас спал в машине, дожидаясь, когда я вернусь от Артема.
— Ну что? — зевая, спросил он. — Парень
рассказал что-то интересное или мы зря потратили столько времени?
— Тебе его точно тратить ни к чему, в то время, как
прах твоей бабушки до сих пор лежит в чужой земле. Завтра попробую тебе помочь
и восстановить историческую справедливость в знак большой любви и благодарности
к братскому литовскому народу.
— Хочешь сказать, что своих дел у тебя больше нет?
Неужели парень видел убийцу?
— Так мне еще никогда не везло. Однако надо и ментам
поработать. Не только мне чужие пороги обивать.
— Куда ты едешь? — удивился Стас, заметив, что я
сворачиваю на светофоре.
— В гостиницу, где ты живешь. У меня ты все-таки
загостился.
— Гонишь? А как же плохие ребята?
— Ты с ними прекрасно справляешься.
Он еще что-то говорил, но я в ответ лишь дипломатично
улыбалась и с облегчением высадила его возле гостиницы.
