– Дали ли вы ему какие-либо советы относительно построения его защиты?
– Нет, сэр. Я не давал ему вообще никаких советов.
– Предложили ли вы ему провести какое-нибудь расследование, которое способствовало бы его защите?
– Нет, сэр.
– Тогда чего ради вы добивались с ним свидания?
– Один момент! – Донован вскочил на ноги. – Насколько я понимаю, Ваша честь, это свидетель обвинения, а не защиты. И разве это прямой допрос? Самый настоящий перекрестный и я возражаю против него.
Судья Корбетт согласно кивнул головой:
– Возражение поддерживаю. Мистер Мандельбаум, вам хорошо известно, как следует проводить допрос свидетеля!
– Но я же столкнулся с непредвиденными обстоятельствами.
– Все равно он остается вашим свидетелем. Допрашивайте его в этом качестве.
– Кроме того, мистер Вульф наказан за оскорбление суда.
– Пока нет. Наказание временно отменено. Продолжайте, советник.
Мандельбаум взглянул сначала на Вульфа, потом на присяжных, подошел к столу, постоял с минуту, уставившись на него, поднял голову и сказал:
– Больше вопросов не имею.
Джимми Донован поднялся с кресла и выступил вперед, но обратился он не к свидетелю, а к членам суда:
– Ваша честь, считаю необходимым заявить, что я ничего не знал о сегодняшней встрече свидетеля с моим подзащитным как до, так и после нее. И узнал о ней только здесь и сейчас. Если вы считаете нужным, я могу повторить свои слова под присягой.
Судья Корбетт покачал головой:
– Мне это представляется излишним, мистер Донован. Разве что того потребуют дальнейшие события.
– В любое время, Ваша честь. – Донован повернулся к свидетелю. – Мистер Вульф, почему вы добивались сегодня утром свидания с мистером Эшем?
Вульф выглядел несколько расслабленным и отнюдь не торжествующим.
– Потому что получил информацию, которая порождала сильные сомнения в его вине. Я хотел незамедлительно все это изложить суду и присяжным. Как свидетель обвинения, да еще при наличии ордера на арест, я оказался в весьма затруднительном положении. Вот я и решил, что если бы мне удалось потолковать с мистером Эшем, этот факт наверняка бы был обнаружен в ходе моего допроса. А если так, то мистер Мандельбаум обязательно спросит у меня, о чем шла речь на этом свидании. Поэтому-то я и хотел изложить как можно подробнее мистеру Эшу свои предположения и то, что мне удалось обнаружить. Если бы мистер Мандельбаум разрешил мне повторить все, что я сказал мистеру Эшу, дело было бы сделано. Если бы он удалил меня со свидетельского места прежде, чем я закончу, я посчитал бы возможным, что во время перекрестного допроса защита предоставит мне возможность продолжить мои соображения.
Он повернул руку ладонью вверх:
– Вот я и стал добиваться свидания с мистером Эшем.
Судья нахмурился. Кто-то из присяжных фыркнул, остальные осуждающе посмотрели на него. В зале зашевелились, послышались смешки. Я с завистью подумал, что у Вульфа стальные нервы. Правда, насколько мне было известно, он не нарушил никакого закона. Донован задал ему ясный вопрос и услышал от него предельно ясный ответ. Я бы очень дорого заплатил за возможность посмотреть в лицо Донована. Впрочем, если на нем что-то и отражалось, то голос оставался совершенно беспристрастным.
– Говорили ли вы мистеру Эшу еще что-нибудь помимо того, о чем упомянули в своих показаниях?
– Да, сэр.
– Пожалуйста, расскажите об этом присяжным.
– Сказал, что ушел самовольно вчера из этого зала, сознавая, что рискую быть наказанным за оскорбление суда, чтобы проверить правильность своих предположений. Сказал, что взял с собой своего помощника Арчи Гудвина и отправился в офис компании «Отвечает Бэгби» на Шестьдесят девятой улице, где была убита Мэри Виллис. Сказал, что, посмотрев на коммутаторы, сделал заключение: ни у одного оператора не имелось возможности…
Мандельбаум поднялся:
– Возражаю, Ваша честь. Личные заключения свидетеля недопустимы.
– Но он ведь просто пересказывает свой разговор, – ровным голосом пояснил Донован, – все то, что утром сообщил мистеру Эшу.
– Возражение не принимаю, – сухо произнес судья Корбетт.
Вульф продолжал:
– Я сказал, что пришел к выводу: ни одна из телефонисток не имела возможности часто заниматься подслушиванием телефонных разговоров так, чтобы остальные этого не заметили. Так что, если такое и практиковалось, то только коллективно. Я сказал, что имел довольно продолжительные беседы с двумя операторами, Эллис Харт и Беллой Веларди, которые там работали и жили вместе с Мэри Виллис. И получил два подтверждения своим догадкам. Первое: они были страшно встревожены, когда я объявил о своем намерении провести полное и беспощадное расследование, и совершенно неоправданно терпели мои грубости. Второе: бросалось в глаза, что все девушки-телефонистки жили не по средствам, на свои капризы и экстравагантные запросы они тратили гораздо больше, чем зарабатывали. Я сказал… Могу ли я спросить, сэр, необходимо ли и далее повторять: «Я сказал»?
– Думаю, нет, – ответил Донован, – при условии, что вы будете точно придерживаться того, что сегодня утром сообщили мистеру Эшу.
– Понятно, сэр. Чрезмерность многих приобретений характерна также и для третьего оператора, мисс Элен Велтц. У нее был выходной день, так что мы с мистером Гудвином поехали на ее загородную дачу близ Катонаха в округе Вестчестер. Мисс Велтц была обеспокоена даже сильнее двух первых телефонисток, находилась практически в состоянии истерики. Вместе с ней был некий мистер Гай Унгер, он тоже переполошился. После того, как я заявил о своем намерении тщательным образом расследовать все, связанное с деятельностью фирмы «Отвечает Бэгби», он изъявил желание поговорить со мною без свидетелей и предложил мне десять тысяч долларов за услуги, которые не уточнил. Я понял, что он хочет меня подкупить, чтобы я отступился от данного дела, и отклонил его предложение.
– Вы все это сообщили мистеру Эшу?
– Да, сэр. Тем временем мисс Элен Велтц имела частную беседу с мистером Гудвином. Она сказала ему, что хочет посоветоваться со мной, но сначала должна отделаться от мистера Унгера. Она обещала позвонить позднее ко мне в офис. Вернувшись в город, я не осмелился возвратиться домой, поскольку меня должны были арестовать, поэтому я и мистер Гудвин поехали в дом нашего друга, а мисс Велтц приехала туда же где-то после полуночи. Мой натиск окончательно сломил ее, она была в панике. Она призналась, что на протяжении ряда лет все происходило именно так, как я и предполагал. Все операторы коммутаторов участвовали в подслушивании телефонных разговоров, в том числе и Мэри Виллис. Их руководитель, Эллис Харт, собирала информацию…
Тут Вульфа прервали. Эллис Харт и сидевшая рядом с ней Белла Веларди одновременно поднялись и направились к выходу. Глаза всех присутствующих были направлены на них, даже судья Корбетт посмотрел туда, но никто ничего не сказал и не предпринял. Когда дамы были уже в пяти шагах от двери, я крикнул охраннику:
