– В первую очередь надо усиливать зенитное вооружение всех кораблей. Например, взять эсминцы типа «Новик», снять с них все 102-миллиметровые орудия и заменить двумя Б-34 или 90-К, оставить один торпедный аппарат, довести количество зенитных автоматов до шести, и столько же спаренных установок с пулеметами, добавить пару бомбометов и удвоить количество принимаемых глубинных бомб, установить гидролокатор. В итоге получится хороший корабль сопровождения, или, как у нас классифицируют, корабль ПВО-ПЛО.
– Насчет усиления зенитного вооружения мы понимаем. Но для этого дела зенитных орудий не хватает, корабли не можем оторвать от выполнения боевых задач даже на короткое время. А быстро произвести модернизацию – мощностей не хватает, ни здесь, ни на Черном море.
– Так, значит, ремонт и модернизация новых кораблей, что мы взяли в качестве призов, может затянуться до конца войны.
– Да их еще надо до Молотовска довести и не допустить еще более больших разрушений от воздействия немецкой авиации, и тем более уничтожения.
– Товарищ адмирал, один из призов, эсминец типа «Нарвик», с 150-миллиметровыми орудиями, но вот из-за двухорудийной башни эти эсминцы плохо восходят на волну при волнении. Я знаю, что на заводе в Молотовске есть или вскоре будет одна 130-миллиметровая башня от лидера «Ташкент». Надо этот эсминец перевооружить на стотридцатки и воспользоваться этой башней. Да, кроме того, Новороссийск уже освобожден, можно и погон под башню и элеваторы снять с потопленного лидера.
– Так мы планируем восстановить его.
– В нашем времени восстановление лидера признали нецелесообразным. А эсминец после перевооружения полегчает и не будет так сильно зарываться в волны, да и для крейсера будет добавка в виде родного боеприпаса. Да и снабжать эсминец боеприпасом будет гораздо проще.
– Мы передадим все рекомендации в техотдел.
– Еще я бы посоветовал заменить палубные орудия на щуках, вместо сорокапяток поставить 76-миллиметровое орудие, еще перед войной такие опыты проходили на Черном море на одной из подлодок, об этом вы знаете, а вместо второй сорокапятки поставить спаренные крупнокалиберные пулеметы или эрликон. На остальных подлодках заменить сорокапятки зенитными установками.
– Да где же мы столько зенитных установок возьмем? Сейчас основная доля всего вооружения идет на фронт.
– Может так случиться, что одна дополнительная зенитная установка может спасти корабль от гибели. А вы и сами знаете, во сколько обходится государству постройка одного, даже малого корабля. И сколько стоит этот пулемет или зенитный автомат, что поможет избежать гибели.
– Вот видите, Михаил Петрович, вы уже начинаете отстаивать свое мнение, а это самое главное в предполагаемой вам работе.
Пока мы обсуждали некоторые планы по перевооружению кораблей, прошло часа три. Да, планы я строил наполеоновские, но меня все время осаживали. Я никак не мог привыкнуть к этому времени, что тут многое еще в очень большом дефиците. И если я соглашусь с предложением Кузнецова войти в группу по планированию и развитию нашего флота, мне до хрипоты придется отстаивать свое мнение, ссылаясь на свое знание будущего.
Вдруг я почувствовал, что самолет пошел на вираж, глянув в иллюминатор, увидел под нами какие-то реки. «Да это дельта Северной Двины», – догадался я. В Архангельск мы прилетели для того, чтобы побывать на судостроительном заводе в Северодвинске, то есть в Молотовске.
Наркомов на аэродроме ожидал немаленький контингент встречающих. Тут и представители от флота – вице-адмирал Георгий Андреевич Степанов, и управление НКВД – генерал-майор Павел Михайлович Мальков, и областное начальство в виде первого секретаря Георгия Петровича Огородникова. Все заискивали перед наркомами, точнее, перед Берией. Сразу видно, у этого человека большая власть. Он может и наградить, и по головке погладить, и ее же открутить. После всех церемоний толпа начальствующего люда расселась по автомашинам. Основная масса прилетевшего народа осталась на аэродроме ожидать возвращения наркомов. После более трехчасового перелета надо было размять ноги, перекусить и кое-куда сходить. Я опять оказался в окружении адмирала Кузнецова.
На территории завода нас встречало руководство во главе с его директором Боголюбовым.
Сегодня у судостроителей праздник, они передают флоту подводную лодку. Это бывшая немецкая U-601, а теперь С-43. Мы ее сильно покалечили в Карском море, а наши мужики и бабы ее уже отремонтировали.
– Николай Игнатьевич, – обратился я к Виноградову, – я и не предполагал ее увидеть до конца этого года. А она вот покачивается на волнах, и как смогли ее без многих комплектующих восстановить.
– Почему без комплектующих. Комплектующие как раз были, их только надо было достать со дна моря. Наши корабли потопили возле Диксона подлодку U-216, когда начиналась эпопея с проводкой «Шеера». Подлодка затонула у самого берега, а там от силы метров десять. Вот зимой, прорезав полынью, наши водолазы извлекали недостающее оборудование.
– Молодцы, такую работу проделать. А где первая подлодка, которую мы помогли захватить еще в начале августа около Новой Земли? Ее еще в начале года обещали ввести в строй, на ней наш диверсант Большаков собирался устраивать в фашистском тылу диверсии.
– Теперь она С-42, и ею командует капитан третьего ранга Георгий Филиппович Макаренко. Сейчас они проходят боевую подготовку, но скоро должны закончить.
Тут адмирала Виноградова позвали, так как он пока еще командир бригады подводных лодок. Ему предстоит церемония вручения кормового флага новой боевой единице, которая вошла в состав подводных сил Северного флота. Пока возле лодки происходили главные события, я вертел головой, высматривая что-либо интересное. Ведь я совсем недавно был на этом заводе. Это было чуть больше года назад, тогда заходил сюда на своей подлодке, после сдаточных испытаний для последней наладки механизмов. Да, прошел год, если считать по биологическим часам. А если считать по… черт его знает, как они у ученых называются, то до того момента надо прожить более семидесяти лет. Даже не более, а менее семидесяти лет, один год мы уже здесь почти прожили. Да, изменения колоссальные. Города практически нет, в привычном для меня восприятии, каким я его знал. Этот город прижимался непосредственно к заводу. И состоял из нескольких улиц, где было построено несколько кирпичных построек, а все остальное составляли деревянные двух– и одноэтажные дома и бараки да еще какие-то постройки – вот и весь город. Да и самого-то завода, по сути, нет. Два огромных эллинга, один еще и не достроен, с десяток цехов, некоторые тоже не достроены, некоторые цеха размещались в постройках монастыря. Ну конечно, склады, открытые площадки с разным оборудованием. И вот этот завод работал и производил ремонт кораблей, и, как я успел увидеть, весьма успешно.
Недалеко от подводной лодки стоял эсминец, над его единственной трубой вился маленький дымок. Да это же «Сокрушительный»! Похоже, и его залатали. Зозуля говорил, что эсминец должен вступить в строй в начале лета. А сегодня они сдают флоту отремонтированную бывшую немецкую подводную лодку, а теперь советскую, и вот новый ее командир принимает флаг из рук контр-адмирала Виноградова.
