– Да знаю я, Андрей Витальевич, но так хотелось лишнюю минутку поспать в нормальной постели. И вот что я хотел тебе сказать. Давай вот как поступим в присутствии своих – без чинов. А то я еще не привык к адмиральскому званию.
– Как скажешь, Петрович.
– И что за сон ты увидел? – поинтересовался Сан Саныч. – Наверное, как товарищ Сухов, увидел свою Катерину Матвеевну.
Знали бы они, что я во сне видел, на смех подняли бы. Пусть думают, что я дом вспомнил.
– Саныч! Забыл? Был уговор о доме не напоминать.
– Извини, командир, вырвалось ненароком.
В комнате наступила тишина, все в этот миг вспомнили дом. А я вспоминал только что увиденный сон. Сон как сон только на первый взгляд, но я почему-то находился в нем в двух лицах одновременно. Да и образы были такие четкие, и происходящее во сне не рваное, а как будто я смотрел кино, или это было на самом деле.
Сон Лазарева
Акт первый, глазами Лазарева
Что за черт, сколько я проспал, не знаю, но чувствую, падаю с койки на палубу. Что здесь опять происходит? Только недавно оставил центральный, думал, отдохну немного, на тебе – отдохнул. Похоже, на какое-то препятствие наскочили, но в этих водах уже все исхожено вдоль и поперек, все отмели и скалы отмечены, здесь их и не должно быть, глубины не те. Тогда что это было, почему лодка так резко замедлила ход. Ведь такую махину остановить просто невозможно, даже если бы был запущен реверс на полный назад. И то такого бы не произошло. Похоже, будто мы въехали во что-то упругое и мягкое, иначе был бы слышен скрежет разрываемого железа и шум врывающейся в отсеки воды.
– Центральный, ответьте. Петрович, что случилось, почему лодка так резко сбросила ход? – вызывал я по внутренней связи.
– Товарищ командир, мы сами ничего не поймем. Но по ощущению мы под водой, попали в какое-то желе. Пришлось остановить турбины из-за возросшей нагрузки, чтобы не запороть и сбросить мощность в реакторе.
Я быстро собрался и пошел в центральный.
– Давайте рассказывайте, что у нас произошло, – спросил у офицеров, находящихся в это время в центральном на вахте.
– Шли на стодвадцатиметровой глубине, на сорокапроцентной мощности, – начал Петрович, – и вдруг подлодка резко затормозила, турбины взвыли, и мы остановились, будто прилипли к чему-то. Мамай утверждает, что тут под нами не менее ста пятидесяти метров должно быть. Включили видеообзор. Вначале думали, что камеры вышли из строя. Но нет, работают, но за бортом непроглядная темень. Или все камеры залили мастикой. Пробовали сонаром определиться, но сигнал возвращается сразу. Словно мы находимся внутри чего-то.
– У кого какие соображения? Куда мы опять попали?
– Да ничего такого, что можно логически объяснить, на ум не приходит, – проговорил Пономарёв. – Шли, все было нормально, на экранах на много миль все чисто. И тут – раз, и мы как муха влипли.
– У меня поначалу создалось такое впечатление, – начал Малышев, – что нас захватило мощное магнитное поле или устройство, похожее на луч, это как в фантастических фильмах про космос. Из-за того, что мы остановились резко, как при экстренном торможении автомобиля, но не моментально, как об стену.
– Но откуда здесь такое магнитное поле?
– В чем дело, что случилось? – спросил входящий в центральный отсек Кочетков.
За Кочетковым показался Виноградов.
– Мы пока сами не поняли, что происходит. Но подводная лодка попала во что-то, что нас крепко держит, – ответил я.
– А может, это противолодочные сети, – выдвинул версию Виноградов.
– Нет такой противолодочной сети, чтобы остановить такую большую по массе подлодку, как наша, – ответил Петрович. – А если и есть, кто ее будет ставить посреди моря, в двадцати милях от берега, на двухсотпятидесятиметровой глубине.
– Тогда что нас не пускает? А на какой сейчас мы глубине?
– Приборы застыли на ста семнадцати метрах.
– А задний ход пробовали дать?
– Да все мы пробовали, ничего не помогает. Влипли основательно.
– Я предлагаю подождать некоторое время, и посмотрим, что будет происходить дальше. Кто помнит, как происходил наш первый перенос?
– Но тогда лодка просто слегка притормозила, а потом начала быстро всплывать.
– Да, только притормозила, и мы очутились в прошлом, нас откинуло на семьдесят лет назад.
– Михаил Петрович, так вы что думаете, мы возвращаемся в свое время? А что тогда мы будем говорить, куда подевали весь боеприпас? Ладно ракеты со спецбоеголовками на месте остались, а то огребли бы по полной и сели бы надолго. Еще спросят у нас, куда делось двадцать человек из экипажа и откуда взялись двадцать два человека, – высказался наш комиссар.
– Григорьич, нам бы вернуться, а что будем говорить, это на месте решим, не впадай в крайность. Ведь нас может забросить и куда-то подальше в прошлое, а может, и в далекое будущее.
– Это вы серьезно?
– Я ничего не утверждаю, раз нас забросило сюда один раз, так почему не может забросить еще куда-либо, в том числе и в свое время, или, скажем, лет на пятьсот назад, или настолько же вперед.
Если подумать, то тут на севере мы свою миссию выполнили, фашистский флот уничтожили. Север страны наши войска на целый год раньше освободили. Да и наши специалисты, что остались там, помогут разобраться с кое-чем на несколько лет раньше. Война тоже должна по-другому закончиться. Так что мы свою миссию выполнили.
– Товарищ командир, что-то происходит. Лодка медленно всплывает.
– Включить видеообзор.
На экране монитора показалось море, лодка находилась в чистой воде, и ее ничто не удерживало.
– На ГАКе, включить круговой обзор, осмотреться вокруг и доложить.
Через некоторое время пришел ответ.
– Товарищ командир, все чисто, никаких шумов не прослушивается, никаких объектов не наблюдается.
И тут меня что-то дернуло проверить эхолотом глубину под лодкой.
– Тащ командир, – раздался взволнованный голос, – четыреста метров.
Не поверите, но я почему-то так и предполагал, что последует именно такой ответ, а не тот, что надеялись услышать все.
– Но здесь не должно быть так глубоко, – воскликнул наш штурман.
А подлодка тем временем сама собой медленно всплывала к поверхности океана.
– Это что же получается, нас опять куда-то забросило? – констатировал Петрович.
– Похоже на то, – ответил я.
В этот момент в центральный вошел Сан Саныч, видит наши озабоченные лица, задранные к подволоку, будто все разглядывают трещину, через которую сейчас в отсек хлынет вода.
